– Нет. Это бесчестно. Мы не убиваем невинных.
Старый разбойник удовлетворенно кивнул.
– Вот и я о том. Даже ты не стал бы так делать… Те, что оставили эту беднягу сиротой, не побоялись вечного проклятия. Я не хочу случайно встретиться с ними. Поэтому веду нас в обход.
Могута молчал. По хмурому лицу наемника было видно, как его извилины старательно обдумывают ситуацию, выбирая между здравым смыслом и подозрениями нанимателя во лжи. В итоге он так ничего и не сказал, но позволил Василе снова выйти вперед колонны.
Старый разбойник торопливо сунул руку в карман мехового плаща и ощутил, как пальцы схватили кусок грубого кожаного полотна. Даже на ощупь оно было ему хорошо знакомо. Сжав в кулаке шероховатый обрывок, Василе вынул руку на морозный воздух, убеждаясь, что его находка все того же безупречно белого цвета. Он никогда и ни с чем не перепутал бы прочную кожу дарейского вепря, из которой шили плащи дружинников, служащих на границах с ледниками. Потому что сам носил такой на протяжении долгих тридцати лет службы в княжеской разведке, до того, как графы-предатели выставили его изменником. И сейчас Василе пытался понять одно: зачем солдаты Князя Владислава безжалостно вырезали целое поселение его же подданных?
Старик за свою жизнь видел немало разоренных, усеянных трупами селений. На службе в армии ему довелось часто бывать на границе с Волотовыми Хребтами, где ожесточенные бои солдат с суровым северным народом и набеги на мирное население были едва ли не повседневной обыденностью. Когда несколькими часами ранее разбойничья команда Василе вошла на узкие улочки картофельной деревни, усыпанные изувеченными телами, бывший дружинник сначала так и подумал – местные жители попали под секиры твердокожих. До границы с Волотовыми Хребтами отсюда было рукой подать. Однако потом старик увидел девочку. Она брела по центральной площади, где по дарейским традициям располагалась виселица и высеченная из дерева фигура Тлесса Вездесущего, в одной сорочке, босиком по снегу, обняв себя руками за плечи. Едва увидев приближающихся всадников, девчонка побежала, стремясь скрыться среди ветхих домов, но головорезы Могуты быстро окружили ее. На вид девочке было лет двенадцать. Василе увидел в ее глазах ужас загнанного в угол зверя, готового биться за свою жизнь до последнего вздоха. Из ранений на ее теле был лишь свежий ожег, покрывшийся бурой коркой на правой стороне шеи, точно клеймо. Сжимая маленькие кулачки, девчонка тяжело дышала и металась из стороны в сторону среди лошадей разбойников. Старику стоило немалых усилий убедить ее в том, что не они разорили деревню и не желают ей навредить. Когда девочка наконец подпустила Василе к себе, тот заметил, что она сжимает в руке обрывок белого кожаного полотна. Вряд ли ей самой удалось оторвать кусок от плаща дарейского дружинника – материал был слишком прочным. Однако эта находка заставила бывшего княжеского разведчика присмотреться внимательнее к мертвецам, и его опасения подтвердились. Он увидел колотые раны, которые можно было оставить только короткими кинжалами княжеской армии. Тогда Василе не на шутку встревожился. В Дарее – стране, где Души умерших стремятся стать частью Заповедной Рощи, лишь безумцы решат обрекать себя на вечные муки неупокоения. Даже такие, как Могута, надеются перед смертью простить себе все совершенные злодейства. Но убийство невинных – самое страшное преступление перед Мирозданием, за которое Душа не может себя простить. Так что же заставило солдат Дарейского Княжества пойти на такое? Чутье подсказывало – грядет что-то недоброе. Что-то отдающее запахом странных свидетельств, обнаруженных бывшим разведчиком пять лет назад, из-за чего он превратился в вечного беглеца-изгнанника…
– Василе. – Могута снова догнал старого разбойника и, приблизившись к нему почти вплотную, тихо спросил: – А что, если девка одержима? Может, это она сама всех своих односельчан… того?
Старик в который раз обернулся назад. Спасенная девочка по-прежнему сидела в седле, понурив голову и спрятав лицо под длинными прядями густых волос.
Предположение Могуты не было лишено смысла. Иногда так случалось, что неупокоенная Душа завладевала телом живого человека и начинала сеять хаос вокруг себя. Но не в этот раз. Жителей деревни убил не демон, а обычные люди, носящие белые плащи княжеских дружинников из северных гарнизонов.