– Иди сюда, кобылка! – насмешливо и вожделенно разнеслось в темноте проулка.
Рывком назад ее опрокинули на спину. Ирина ударилась головой о камни и закричала, но тяжелый удар в лицо заставил ее замолчать. Мир поплыл перед глазами. Девушка ощутила, как чьи-то грубые руки рвут на ней одежду, ползают, словно мерзкие липкие пауки, по коже. В нос ударило зловонное дыхание с запахом перебродившей медовухи и…
Ирина отпустила контроль. Позволила скопившейся магической мощи выплеснуться из нее до последней капли. Она не управляла силой, просто разжала ментальные тиски, удерживающие магию внутри. Каждая клетка тела сама высвободила свой потенциал.
Раздались визгливые вопли, наполненные ужасом и болью. Короткие, оборвавшиеся почти мгновенно. Ирина больше не чувствовала чужих прикосновений и открыла глаза.
В подворотне стало тихо. Незнакомая избитая до полусмерти девушка все так же лежала на камнях. У стен покоилось то, что осталось от стражников – искореженные куски доспехов, внутри которых истекало кровью месиво из костей, внутренностей и мяса.
Живот мгновенно скрутило в приступе тошноты. Ирина согнулась пополам и вернула на камни остатки своего скудного обеда. Перед глазами все стало расплываться, девушка не сразу поняла, что проваливается в густую черноту беспамятства.
«Олег…», – последнее, что успело пронестись в ее угасающем сознании.
Глава 3
Ифритовы Острова, Великая Таравия, Атеш-Шехир
Берег медленно приближался. Чем ближе ладьи подплывали к нему, тем светлее и ярче становилась водная гладь, превращаясь из насыщено-синей в бирюзовую. Золотые пески Ифритовых Островов безупречно сияли в лучах палящего солнца, облизываемые пенистыми языками волн, но, несмотря на манящее очарование земель Великой Таравии, отвесные скалы бухты напоминали, что это место чужое и с каждым метром приближения к берегу нагнетали растущую тревогу.
Ранд стоял в носовой части ладьи, слушая плеск рассекающих беспокойную воду весел, и напряженно всматривался в каменные башни Золотого Дворца. Они торчали вдали из-за зеленых холмов, пряча в себе чуждый молодому Князю мир с особенными законами, обычаями, культурой… Ранд предпочел бы не плыть сюда в нынешних обстоятельствах, хотя и желал повидать близкого друга – Яшара Арслана, не так давно занявшего трон таравийского Властелина. Больше года длилась их разлука, но сегодня встреча двух правителей вряд ли пройдет в дружеской атмосфере. Слишком многое изменилось с тех пор, как они перестали быть детьми. Мечи из деревянных превратились в смертоносно-стальные, а решения стали определять судьбы целых народов, увы, находящихся по разные стороны Лазурного Моря.
– Мой Князь, – раздался рядом надоедливо-знакомый, мягкий и сладкий, как рахат-лукум голос таравийского посла. Он не был обязан так обращаться к Ранду, поскольку не являлся дарейцем, но вот уже шестые сутки продолжал использовать это обращение при каждом удобном случае.
Князь нехотя скосил глаза в сторону. Посол, облаченный в черные одеяния, вышитые золотистыми узорами, смотрел на него прищуренным от солнца взглядом. Его кучерявая борода колыхалась в слабых порывах ветра, украшенные перстнями пальцы были сцеплены на тощем животе.
– Добро пожаловать в Атеш-Шехир – столицу Великой Таравии. Желаете ли до визита к Великому Господину посетить бордель для знатных лиц? Или может быть…
– Ведите меня сразу к Властелину, – сухо перебил Князь, вновь устремляя взгляд к берегу.
Посол учтиво кивнул и зашагал прочь. Ранд мысленно отругал себя за то, что разрешил ему отплыть на княжеской ладье, а не отправил проклятого таравийца на его посольский корабль, плетущийся сзади.
Шесть дней назад этот отвратительно скользкий человек прибыл в Дарею с требованием о передачи очередной сотни земельных наделов в аренду Атеш-Шехиру. Княжество уже давно не могло оплачивать деньгами огромный государственный долг перед Великой Таравией и было вынуждено отдавать в пользование заморских торговцев земли, чтобы те самостоятельно зарабатывали на них. Это длилось уже несколько лет, а аппетиты чужеземцев лишь росли. Ранд, взрослевший под давлением мнения советников, пытался не раз взбунтоваться против этого позора, но каждый раз графы умели найти способ уговорить его подписать пергаменты. Однако в этот раз что-то изменилось. Длинные, призывающие к благоразумию речи вельмож перестали звучать убедительно. Терпение иссякло, и Ранд решил впервые поступить по-своему, вопреки воле Совета. Преисполненный тревоги, но сжавший ее остатками воли в кулак он лично отправился на Ифритовы Острова для аудиенции с таравийским монархом, надеясь, что их дружба не осталась забытой и для Яшара. В ином случае Ранд рисковал войти в историю, как последний Белый Сокол, позволивший Дарее бесславно сгинуть от жадности ее же союзников.