– Вот именно. – Яшар напряженно сцепил пальцы перед собой. – Это был не просто переворот. Там было что-то еще. И мне кажется, оно не закончилось.
Князь нахмурился:
– Ты о чем?
– А ты сам вспомни. С чего все началось, и чем закончилось?
Ранд поджал губы, мысленно окунаясь в свое трагичное прошлое.
– Началось все с убийства четверых челнов Княжеского Совета. Это еще за пять лет до гибели отца. Кто-то перерезал им глотки ночью, пока они спали в запертых и хорошо охраняемых покоях. Потом выяснилось, что были и другие убийства – гораздо раньше, но далеко от Славграда. Жертвами были мелкие чиновники, воеводы и другие дарейские служащие... Разведка искала убийц, но не нашла. Поговаривали, что не обошлось без черной магии. – Князь сглотнул, чувствуя, как воспоминания холодком ползут по его спине. – Через год похожие убийства продолжились. Мертвыми находили даже простых рядовых дружинников. Связь между их смертями понять не удалось, а убийцу в итоге поймал Волибор, когда тот пытался его прирезать. Душегуб был без языка, ничего не рассказал и в итоге заморил себя голодом. В то время в деревнях начали пропадать крестьяне. Волибор лично ездил по селениям в надежде, что кто-то узнает убийцу по портрету. Но никто его не узнал. У него и примет-то не было, кроме клейма на запястье в форме восьмиугольника… Через некоторое время двое графов застали знаменитого княжеского разведчика, Василе Булата, в компании человека с таким-же клеймом. Булата пытались схватить, но он сбежал и исчез… – Князь печально понурил взгляд: – Ну, а потом наступила та самая ночь…
Яшар положил ладонь на плечо друга.
– Если бы Княжеский Совет задумал убить Князя, можно было сделать это сотней более простых способов, – с уверенностью заявил он. – Меня хоть и не было в то время в Дарее, но я хорошо изучил твою историю, брат. В ту ночь ведь подняли восстание дружинники, для которых Совет вообще не имел авторитета. А в рядах мятежников были исчезнувшие крестьяне. Без языков и с выжженными на руках восьмиугольниками. И до сих пор никто не знает, ради чего и кем все это затевалось. Никакой связи между заговорщиками, никакой ясности их целей. Нелепица, одним словом…
Князь согласно закивал:
– Все так, друг мой. Волибор пытался взять пленных, но они все отравили себя прежде, чем их успели конвоировать в темницы. А потом все стихло. Уже тринадцать лет никаких убийств. – Ранд поднял глаза. – Ты думаешь, я не просыпаюсь от страшных снов по ночам? Думаешь, не жду, что они снова появятся и придут за мной?
Властелин усмехнулся, но в его усмешке не было ни капли иронии:
– Ни один ты, брат. Эта темная история стала беспокойством и для моего отца, и для меня. Уверен, что Королева Ксена – не исключение, если, конечно, это подстроила не она. Именно поэтому я хочу заключить крепкий союз с тобой. Мы должны вместе защитить себя и наши государства от подобного.
Ранд устало вздохнул, разглядывая просторы морской лазури. Затем хмыкнул:
– Моего отца убил человек, которому он был готов доверить свою жизнь.
Яшар тут же недоверчиво сморщился:
– Так говорят тебе в Совете. Воеводу Драхомира ведь не поймали. Кто знает, что случилось в Заповедной Роще на самом деле...
– Так чего ты хочешь, конкретно? – Ранд желал поскорее закончить неприятный разговор. За свою жизнь он провел немало дней в раздумьях о тех жутких событиях и не видел смысла в очередной раз обсуждать их.
– Мы должны создать самый мощный союз во всем Архассе, – со страстью в голосе выдал Яшар. – Я помогу тебе возродить Дарею. Она станет могучей страной, как во времена твоего отца. А затем мы заставим бояться всех недоброжелателей так, что даже мысли о заговорах не посетят их головы.
Глава 4
Дарейское Княжество, Стоквра
Шрам монотонно пульсировал тупым ощущением, напоминающим боль, но все же не дотягивающим до нее. Дагейд нечасто испытывала боль. Точнее давно привыкла к тому, что люди называли этим словом, и лишь в ставшие редкими мгновения сражений с каким-нибудь людским сбродом могла себе случайно позволить такую роскошь – быть раненой. Болезненно – так, что темнело в глазах, а сцепившиеся зубы готовы были выдавить друг друга изо рта вместе с яростным рыком, вырывающимся из горла.