«Не ты ли это расспрашивала обо мне Кая?», - подумала Дагейд и хотела уже подняться со стула, чтобы проследить за аркхонской ведьмой, но внезапно шрам обожгло болью.
В шею будто в одночасье вонзилась сотня раскаленных игл. Дагейд стиснула зубы, подавляя едва не вырвавшийся изо рта крик, и вновь попыталась встать, но пространство внезапно заколыхалось перед глазами, звуки превратились в плавно затихающий шум. Через мгновение реальность исчезла, сменившись чем-то странным и пугающим.
Дагейд будто плыла в пустоте, которая периодически вспыхивала бессвязными обрывками туманных видений и ощущений. Сначала она почувствовала рядом с собой нечто. Оно незримо присутствовало повсюду вокруг – невообразимо огромное, бесформенное, близкое, как собственная кожа, и в то же время – где-то не здесь – будто в другом слое Мироздания. Оно кричало. Миллионами голосов, сливающихся в один безумный, отчаянный вой, в котором слышались мольбы, боль и звериное кровожадное желание причинять страдания, мучить, истязать…
А потом Дагейд очутилась в коридоре, у которого не было начала, но отчетливо виднелся конец. Там возвышалось огромное черное зеркало, за которым бушующими вихрями непроглядного мрака кишели они.
Неупокоенные…
Дагейд вздрогнула. Видение рассеялось. Она поняла, что вновь видит реальность, только вокруг теперь была не корчма, а какой-то убогий хлев, засыпанный зерном и сеном, на навале которого и лежала Пограничница. Рядом с ней на коленях стояла та самая аркхонская колдунья, которую Дагейд видела в заведении. Капюшон теперь небрежно лежал на плечах незнакомки, ее молодое когда-то симпатичное лицо, окаймленное грязными черными волосами, уродовала витиеватая татуировка. Глаза цвета абсолютной тьмы смотрели прямо на Дагейд.
– Какого Тлесса? – Она рефлекторно отстранилась, молниеносно хватаясь за рукоять меча.
– Шшш! – испуганно зашипела на нее колдунья, прислонив кривой указательный палец к губам. – Я не причиню вреда.
– Кто ты такая?
– Меня зовут Катерина.
Дагейд присмотрелась к зрачкам незнакомки – в них клубилась темная энергия погибшего Сюзилима. Значит девица не родилась ведьмой, а стала ей, как и большинство аркхонской нечисти.
– Чего тебе нужно от меня?
– Грядет конец времен! – Катерина возбужденно и немного безумно вытаращила глаза. – То, что не принадлежит этому миру, вернется! Дремлющие пробудятся…
В долю секунды схватив колдунью за горло, Дагейд вскочила на ноги и пригвоздила ее к ближайшей стене. Хлипкие доски гулко громыхнули, а в следующий миг Пограничница приставила к подбородку девицы кинжал, опыленный частицами священной древесины. Катерина захрипела, судорожно хватая ртом воздух. Дагейд прислушалась к ощущениям. Тьмы внутри этой татуированной красотки было, как дерьма в отхожей яме за корчмой, но то была ее родная тьма, безнадежно пропитавшая колдовскую сущность до самых глубоких закоулков Души. Никаких признаков одержимости Пограничница не заметила и ослабила хватку.
– Ты наслала на меня видения? Отвечай! – Дагейд слегка шмякнула Катерину головой об стену.
– О чем ты? Я лишь перетащила тебя сюда с улицы! Думала, ты перебрала… Упала ведь прямо в грязь! А сейчас передаю то, что говорят они! – заверещала та.
– Кто – «они»?
– Души Аркхона! Я слышу их голоса… Они сказали, что я найду тебя здесь. Последняя Дева Смерти.
Дагейд на миг провалилась в замешательство. Лишь вчера подобную чушь про Дремлющих нес неупокоенный, а сегодня объявилась аркхонская ведьма, которая болтает о том же. Что-то новенькое.
– И какого драконьего дерьма им от меня понадобилось? – Она отстранила кинжал, но пальцы с шеи Катерины не убрала.
– Я не знаю. Они сказали, что ты должна отправляться в Аркхон. Все ответы, которые ты ищешь – там найдешь.
Несколько тяжких секунд напряженного колебания сдавили воздух, и Дагейд разжала пальцы, отпуская девушку. Колдунья согнулась пополам, закашлялась, затем хрипло проговорила: