Хотелось закричать от обиды, хотелось обвинить этот несправедливый мир, но вырывались только всхлипы. «Если будет стоять выбор между тобой и чем-то важным для него, он выберет второе». Выберет. И выбрал.
Разум отключился, эмоции завибрировали, сливаясь в единое целое. Я не могла разобрать, что из этого страх, что обида, а что счастье. Счастье? Какое неуместное чувство. Но на том свете, если он есть, я точно буду не одна – отец не бросит, не обидит.
От горьких мыслей стало еще гаже, эмоции зазвенели, напоминая натянутую струну, и эта струна буквально порвалась. Порвалась, когда чьи-то руки крепко обвили тело. Порвалась, когда резко распахнула глаза и увидела прозрачно-небесные глаза. Порвалась… Когда осознала, кто это.
Слезы продолжали составлять мокрую дорожку.
Илдвайн следил за каждым движением некроманта. Следил за каждой эмоцией на лице Элис, подмечая любое изменение. Девушка, с чьим взглядом он встретился, буквально на глазах теряла веру в него. Пусть так, ему все равно, что она о нем подумает.
Но почему-то сожаление на секунду укрыло душу.
Подруга вбежала на этаж. Хватило только взгляда, только еле заметного жеста, чтобы она поняла. Без сомнений, доверившись, как и прежде. Оставалось только сделать рывок. Рывок до окна, поймать, сберечь.
И падение. Он и забыл, какого это – падать. Забыл, какого это, когда сила крыльев рвет наложенные на них печати и следом рвется ткань на спине. Когда воздух дарует свободу и хочется ликовать, смеяться. Когда падение превращается в парение…
Илдвайн прижал к себе хрупкое девичье тело, дрожащее каждой клеточкой тела. Желая сберечь… Защитить. Только эти мысли были в голове, когда он встретился с темно-серыми глазами. Только эти мысли набатом били по голове, когда Илдвайн видел, как текли соленые ручьи по щекам.
Защитить.
- Я разве не говорил не бояться? – в шуме ветра отчетливо прозвучал его вопрос.
Девушка вновь прикрыла глаза, вспоминая его слова, доверяя и успокаиваясь. Ведь все страшное позади, правда?
Мощный взмах крыльев, потом еще один и еще. Белоснежные перья заискрили на солнце, ловя утреннюю ласку светила. Крылья поднимали мужчину с девушкой на руках вверх, к оконному проему, где их ждала беловолосая эльфийка, с улыбкой наблюдавшая за воспарением друга.
Когда ноги коснулись каменного пола, я думала, что упаду. Коленки дрожали, дыхание прерывистыми рывками вырывалось из лёгких, а из головы не уходила мысль: Ил - энкел! Не Безликая, как я думала, а именно он.
С неверием уставилась на мужчину, подмечая, что мужской облик изменился. Глаза вновь приобрели ту яркость, которая была в середине пролёта башни. Волосы с виду стали шелковистее и мягче, и я подавила порыв дотронуться до них и проверить. Губы изогнулись в улыбке, и казалось, если бы не ситуация, Ил бы даже рассмеялся. Но он только выжидающе уставился на меня, видимо, ожидая услышать то ли истеричную, то ли гневную тираду.
Я и растерялась, не зная, как должна реагировать. Истерить, что спас? Верх глупости. Гневаться, что не рассказал сразу? Так он ничего мне и не должен.
Прерывисто выдохнув, я отвернулась. Успеем ещё поговорить. Сейчас же нужно вернуть рубин.
Молча приняла драгоценный камень из рук Лики, и с едва заметной дрожью направилась к постаменту. Вдруг кто еще выскачет?..
Затаила дыхание, опуская рубин на остроконечные шипы, и замерла. Ничего не происходило. Тогда я обернулась на ребят, но те сосредоточенно смотрели на фреску. Вновь вернула внимание к рубину и, ахнув, отшатнулась. В шаге от произведения искусства, с правой ее стороны, собиралась вместе и тихо звенела красная пыльца. Очертив человеческий образ, пыльца зазвенела на несколько тонов выше и, достигнув пика, осыпалась, явив женскую фигуру.
Это точно было изображение с фрески. Высокая, вороные длинные локоны были собраны в два красивых элегантных пучка сзади, перемежаясь с алыми прядями. Передние локоны свободно лежали на лице, подчёркивая бледность кожи и черты лица: тонкий нос, полные красные губы, большие алые глаза. Весь её кроваво-черный облик напоминал о демонах, но больше всего приковывала взгляд татуировка: она извивающейся тонкой лозой легла на оба виска, волной опускаясь до острых скул, а сверху, на лбу, соединялась в единое целое. Подавила в себе порыв податься вперед и рассмотреть детальнее, потому что показалось, что маленькие отросточки татуировки были незнакомыми буквами какого-то алфавита.