Скотт оглянулся через правое плечо и кивком головы указал на лестницу, ведущую на второй этаж. Поручни прогнили, а в некоторых местах попросту отсутствовали, как будто их кто-то оторвал. Джордж легко представил себе сцену, как бомжи используют их в качестве топлива для костра в какую-нибудь особенно холодную ночь. Ступени скрипели, грозя развалиться вместе с лестницей, но кроме звуков, издаваемых самими Джорджем и Скоттом, их шагов и дыхания, ничего не было слышно. Вообще ничего. Однако по мере того как они поднимались, в воздухе всё сильнее ощущался запах разложения. Джордж был уверен, что то, с чем им предстоит столкнуться, не понравится его желудку, и если бы не тот факт, что он был совершенно пуст, его бы уже стошнило.
На втором этаже находился большой зал. В дальнем конце стояли разломанные останки огромного стола и изъеденный молью портрет президента Трумэна, слегка наклонённый в сторону. Джорджу показалось, что Трумэн осуждающе взирает на них.
— Сюда, — сказал Скотт, указывая пальцем на коридор в правой части комнаты.
Они пересекли коридор с окнами, выходящими во внутренний двор. Луна пробивалась сквозь густые пышные тучи, заливая коридор своим некротическим светом. Несколько разбросанных бумаг, разбитые и заколоченные окна — больше в пустом здании ничего не было. У Джорджа сложилось впечатление, что он посетил дом с привидениями. Конечно, при свете дня здесь было бы намного лучше, но в эту ночь, ночь забытых старых богов, разгуливающих по городу, чудовищ, которых Джордж даже в состоянии «белой горячки» бы не смог придумать, место казалось особенно жутким. Он крепче сжал пистолет, когда луна на мгновение померкла из-за проплывшего над головой кусочка тучи.
Двойная дверь в конце коридора вела в комнату, стены которой были испещрены непонятными Джорджу каракулями и письменами. Там же валялось несколько окоченевших трупов, гниющие конечности которых были согнуты под неестественными углами, а кожа почернела, будто их опалило огнём, хотя остальная часть комнаты была нетронута. Джордж насчитал с полдюжины тел, расположенных в позах, которые могли бы показаться случайными, но складывалось впечатление, будто их отбросило от одного места в дальней части комнаты, как будто там взорвалась бомба. Когда на них падал свет фонарика Скотта, их мертвенно-бледные тела словно бы блестели, как та слизь, которую Джордж заметил на перилах и которая потом превратилась в личинки. Больше ничего в глаза не бросалось, а к более тщательному осмотру Джордж пока не был готов.
— Джордж, вы нормально себя чувствуете? — Скотт повернулся к нему.
— Да. Только голова немного кружится. Воздух здесь такой…
— Да, дышать нечем, — согласился Скотт. — Можете подержать фонарик? Встаньте рядом и постарайтесь максимально приблизить.
— Хорошо.
Джордж взял фонарик и посветил им через плечо Скотта.
Пол местами казался закоптившимся, а пропалины были настолько глубокими, что образовывали странные, почти невозможные узоры на досках. Время от времени Скотт останавливался и рассматривал какой-нибудь символ, казавшийся ему особенно интересным, пока они приближались к точке, в которой сходились десятки линий на полу, стенах и потолке. Джордж с нетерпением ждал, когда Скотт что-нибудь скажет, чтобы поскорее покинуть это место и уехать как можно дальше. Не только запах смерти проникал в его ноздри, прилипая к одежде и волосам, но и что-то ещё, что-то странное и ужасное, что маячило на краю сознания, напоминающее первозданный ужас, атавизм, который был похоронен разумом и обществом, но теперь вдруг зашевелился, пытаясь вернуться к жизни.
— Не двигайтесь, — сказал Скотт, выпрямляясь. — Посмотрите туда.
Джордж опустил глаза и увидел линию, более толстую, чем остальные, красноватую, почти чёрную. «Засохшая кровь», — подумал он. Эта линия соединялась с другими вокруг центральной точки комнаты — убогого пюпитра, на котором лежала книга в кожаном переплёте. Эти линии образовывали узор вокруг пюпитра, мириады концентрических треугольников и кругов, которые, в свою очередь, складывались в более крупный узор, напоминая ров вокруг замка.
— Что это? — спросил Джордж, не совсем понимая.
— Нет, смотрите туда, — толстый палец Скотта указал светом фонарика куда-то в темноту. Там был ещё один труп, но не такой, как остальные. Его черты были узнаваемы, кожа не обгорела, и, похоже, он пролежал мёртвым меньше времени, чем остальные.
Джордж приблизился к нему следом за Скоттом. Тот склонился над телом, почти согнувшись в позу зародыша, в паре метров от пюпитра.