— Погиб полицейский, миссис Кавальканте.
— Ну да, полицейского подстрелили, и все забегали.
— Это был хороший полицейский. Не delinquenti.
46
— Что за хреновина, Рик?
— Это Эдит Пиаф.
— Эдит Пиаф! Чертов Кембридж!
— Она француженка.
— Знаю, что француженка! Я не это имел в виду.
— Ты знаком с Эдит Пиаф?
— Нет, придурок, я слышу, что она поет по-французски. Если помнишь, я был во Франции. Иначе я бы не отличил французский от немецкого.
— Хорошо, что ты побывал во Франции.
— Этот музыкальный автомат играет Пиаф.
— Наверное, клиентам нравится.
— Вот именно. О том и речь. Что за люди сюда приходят?
— Я, например.
— Вижу.
— Ты попросил выбрать место, где никто тебя не узнает. Поверь, никто из твоих знакомых сюда не заглядывает.
— Неудивительно. — Джо оглядел грязный подвальный бар под названием «Касабланка» и презрительно фыркнул. Ну и дыра! Кучка хиппи, которым следовало бы помыться и подстричься; тощие гарвардские юнцы, набирающиеся жизненного опыта, прежде чем сделаться биржевыми брокерами; толстые кембриджские бабенки, похожие на прачек. — Господи, Рик, в таких местах обычно околачивается Майкл. А я-то на тебя понадеялся…
— Прости, что подвел.
— В любом случае, что ты вообще тут забыл? Зачем было селиться в Кембридже?
— Лучше жить подальше от тех мест, где работаешь.
— Да? И почему?
— Я пересекаю мост и оказываюсь в округе Мидлсекс. Там другая полиция и другой прокурор. Никто меня не знает, никаких проблем.
Джо кивнул и большим пальцем рассеянно поскреб этикетку на бутылке с пивом.
— Расслабься, Джо. Я же сказал — ваша юрисдикция здесь не действует.
— Плевать, делай что хочешь. Думаешь, я тебя арестую? — Впрочем, гнев Джо излился полностью на Эдит Пиаф и кембриджских хиппи, поэтому он быстро утих.
Рики не знал, как это понимать. Что затеял Джо? Что творится в его огромной голове? Рики всегда немного злился на брата. Типичная самоуверенность первенца, поверхностный консерватизм, тупость, грубые, вызывающие манеры, высокомерие, агрессивная неумная ксенофобия… Джо был для Рики отрицательным примером. Если бы они не были братьями, то, наверное, ни за что не стали бы друзьями. Они все время нуждались в Майкле как в посреднике. Без него в их разговорах сквозило раздражение, словно многолетние отношения были одной непрекращающейся ссорой, которая никогда не закончится. Но в то же время Рики не мог избавиться от легкого восхищения братом, который в конце концов охотно принял на себя бремя старшинства. Отцовство, обязанности супруга, служба — всего этого Рики не желал и сомневался, что сможет выдержать. А Джо взвалил на себя тяжкую ношу и удерживал ее день за днем. Рики подумал: нужно взглянуть на Джо глазами Кэт. Он упорен, но не упрям; по-собачьи предан, хоть и трудно назвать его компанейским человеком. И все же Рики никогда не знал, как затронуть Джо.
Музыкальный автомат заиграл песню Чака Берри.
Джо неуклюже, точно ревматик, покачал головой в такт музыке — не совсем в его стиле, но сойдет.
— Ну же, Джо, — проговорил Рики. — Ты сидел как пень, пока пела Эдит Пиаф. Если хочешь что-то сказать, можешь наконец излить душу.
— Мне велели передать тебе пару слов.
— Кто велел?
— Гаргано.
Рики ощутил холодок. Ощущение возникло между лопатками и поднялось к затылку. Он попытался от него избавиться, легонько поведя плечами, как будто поправлял пиджак.
— Насчет ограбления в «Копли», — продолжил Джо. — Они думают, это ты украл камни. Им нужны бриллианты. Точка. Гаргано говорит: верни камни — и все. Тогда они отстанут.
— Ты им веришь, Джо?
— Не знаю, Рик. Эти парни…
— Вот-вот.
— Если камни у тебя, лучше верни их. Не надо дурачить Гаргано. И мне плевать, сколько стоят эти бриллианты.
— Дело не в них. Если он поймет, что бриллианты — моя работа, я труп. Получат они камни или нет…
— Так это сделал ты?
— Джо, я не могу… Если не будешь знать, то ничего не сможешь рассказать им. А они непременно спросят.
— Они все равно не поверят, что бы я ни сказал.
— И все-таки…
Джо кивнул.
— Гаргано сказал, что у тебя проблемы, Джо, — произнес Рики.