Время перешагнуло за обеденное, и Алистер, оттелефонировав Эшу, громко свистнул, привлекая к себе внимание уличного торговца едой. Он купил у него два огромных пирога, к счастью, с ягодами — ничего мясного после морга и пожара у участка Вик в себя бы не запихнула. Запах гари так и стоял в носу, как и аромат камфоры, то и дело возникающий сегодня в разных местах. Что пахнет камфорой и горьким миндалем?
Алистер, облокотившись на парапет и медленно поедая пирог, отчитался:
— Одли выделит наблюдение. Не беспокойся, неру Круз и детей защитят, если кто-нибудь из острых воротничков придет сюда.
Бешеные белочки, они с Алистером думали совсем о разном.
Он скосился на неё, задумчиво кидавшую куски теста прожорливым уткам, прогуливающимся у Ривеноук, и дипломатично добавил:
— И если она захочет что-то скрыть — это тоже увидят и нам сообщат.
— Как ты думаешь, она попытается сбежать?
Алистер качнул головой:
— Вряд ли. Она не лгала: ателье — это все, что у неё есть. Вдобавок, я уточнил: у неры Круз нет паромобиля. Сбежать с двумя больными детьми на руках без паромобиля сложно. Эш распорядится о запрете на выезд из Аквилиты для неры Круз. Не смотри так, Вики. Я не думаю, что она могла как-то вручить опасные воротнички убийцам своего мужа. Но я не преступлю закон, я не помешаю следствию — на поезд нере Круз никто не продаст билет из-за запрета, а уехать на паромобиле она не сможет. Даже если она боится нас или острых воротничков, ей не сбежать.
Он бросил тут же передравшимся уткам остатки своего пирога.
— Как ты думаешь, откуда взялись воротнички? — Вик заметила недоумевающий взгляд парня и поправилась: — я имею в виду банду. Острые воротнички. Откуда они всплыли?
— Вики… — Алистер, вытерев масляные руки о платок, смотрел куда-то вдаль, на горы, уходящие в темнеющие дождевыми облаками небеса на вернийской территории. — Мы не знаем, что творилось в трущобах сгоревшего Ветряного района. Туда полиция заходила только на облавы и то редко. Там были потогонки, там были подпольные игровые дома, там были фальшивоамулетчики и фальшивомонетчики, там торговали дурью, там была шваль разного толка и рода. Неужели ты думаешь, что их никто не контролировал? Кто-то был, просто он не высовывался из района. Теперь района нет. И тут же появились острые воротнички. Возможно, они там были изначально. Возможно, учитывая паб и вертящихся возле него Мейси, это какой-то осколок банды, собиравшийся устроить бунт и передел собственности. Район сгорел, а пена с него — банды и шваль, — осталась. Просто теперь она стала заметна. Вот и весь секрет острых воротничков. Поедем дальше? А то можем не успеть.
— Поедем. Может, что и узнаем, — согласилась с ним Вик.
В прачечной, выгоревшей не до конца — там пострадала только гладильня, — ничем помочь не смогли: никто из гладильщиц не выжил, и свидетелей возгорания не было, — зато Вик забрала журнал с записями заказчиков: одним из самых часто встречаемых имен были Мейси. Возможно, удастся вычислить других владельцев горючих воротничков. Этим журналом Вик наградила скучающего без дел Брока — они с Алистером сделали крюк, заехав в Управление. Заодно Вик снова посетила морг, озадачив Вернера и Картера, закончивших со вскрытиями и занимавшихся бумажными делами, — в журнале приема тел за вьюговей этого года нер Стен Круз с Тисовой не значился. Его обследования, соответственно, тоже не было. Картер клятвенно заверил, что проверит все бланки и поднимет личные дела работавших в то время санитаров — в морге в тот вьюговей, как и в Речном участке, провели чистку персонала, уволив многих. Вик поинтересовалась результатами вскрытия тел погибших в огне гладильщиц и с удивление узнала, что тела уже выдали родственникам для захоронения. По традиции Ренала похороны должны проходить в день смерти, то есть женщин похоронили еще вчера. Вернер оправдывался, что признаков насильственной смерти не было: одна умерла от сильных ожогов рук и тела, вторая надышалась продуктами горения. Вик с трудом давилась ругательствами — эксгумацию ренальская община не поймет и ни за что не одобрит.