— И… — я всё же переборола себя, — у него были жёлтые глаза. Как у тигра…
Молли резко вскинула голову и посмотрела на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Она будто не верила самой себе и услышанному. Постепенно взгляд сменился недоверием и настороженностью. Она была в полном смятении и пыталась отыскать правду перед собой. В какой-то момент я почувствовала, как в мою голову снова проникли посторонние лапы. Стало тошно от чужих прикосновений к незащищённым мыслям, но я понимала, что нужно терпеть — иначе сказанное будет обращено против меня. А такой расклад меня не устраивал.
— Молли, — позвала я розоволосую, когда телу стало невыносимо больно от вмешательства со стороны.
— Ой! Прости! — не сразу откликнулась она, выныривая из моего чуть поплывшего сознания. — Так значит… ты и правда видишь их.
— Кого? — поинтересовалась у смазанного лица надо мной.
— Кого-кого! Цвет глаз, конечно!
— Не понимаю…
— Тебе Крис, что, вообще ничего не рассказывал? — Она раздражённо вскочила с кровати, начиная расхаживать по комнате, а после — и вовсе наворачивать круги. — Вот демонова скотина! И ведь сделать ему ничего не могу! А-а… — раздался очередной рык, ещё пара шагов и кровать снова чуть прогнулась. — Тогда слушай меня, у кого хватит мужества ввести тебя в курс дела.
— Угу, — согласно промычала, не в силах пошевелить языком.
— Не страдай — скоро пройдёт. — На голову легла холодная кисть, от которой боль постепенно начала отступать. — Лучше внимательно вслушайся в следующее… Ищейками просто так не становятся и, если меня не подводит память, они не меняются веками. За исключением редких случаев и тебя. — Последнее покоробило душу, но я старательно глубоко опустила эти чувства. — Ищейки — тоже Проклятые, но только хуже. Если проклятым становишься даже за случайное убийство собственными руками, то мы… То есть, ищейки! Живём одними страданиями… других. Проще говоря, серийные убийцы, которых не сумел поймать общественный закон, установленный миром, где мы родились. Однако закон самого мироздания после смерти отлавливает нас и судит по всей строгости. Быть ищейкой — пожизненное наказание тех, кого постигла эта участь. Далеко незавидная. Видишь ли, никто из нас не помнит своего прошлого и даже не знает настоящего Имени, данного при рождении. Никто. Наши теперешние имена дала Силис, по котором мы хоть как-то ориентируемся в жизни, и Перо, которое порой контролирует каждый наш шаг. Это не жизнь и даже не ад… Мы хуже проклятых… Ведь нас лишили даже страха, что был при нас на момент казни. А теперь…
Молли ненадолго погрузилась в остатки воспоминаний, прикрывая глаза. Я чувствовала себя теперь значительно лучше, поэтому без проблем рассмотрела, как розовые реснички еле вздрагивали. На душе стало омерзительно грустно. Я не знала, сколько ей лет, а если быть точным — веков. Но этого и не нужно было: для боли, которая пожирает изнутри, достаточно и нескольких дней, чтобы потом доживать с ней остаток жизни. Мне было жаль её, но что даст моя жалость? Особенно той, которая перенесла столько страданий и до сих пор не потеряла способности искренне радоваться и дарить улыбки.
— Теперь мы манипулируемые механизмы в руках у богини Смерти. — Она протяжно вздохнула, отводя взгляд в сторону. — Ни у кого из нас нет своего цвета глаз. Ты наверняка слышала выражение: «Глаза — зеркало души». — Молли вновь взглянула на меня. — У ищеек глаза насыщенно чёрного оттенка, как напоминание о запятнанной душе. Мы — позор мира, откуда родом. Мы — низший скот, покусившийся на высшие творения. Мы — червоточина среди множества проклятых душ… Но каждому из нас дали последний шанс. Перо, что на тебе, не просто проклятие. Оно — это наше спасение, возможность доказать, что и тьма может обратиться в свет…
Я не знала, что у ищеек настолько плачевное положение. И даже не могла представить: только испытавший эту участь на себе поймёт пучину скорби. А у меня всего лишь отголосок их страданий — мне не доводилось видеть всей глубины.