— А надо было тренироваться, чтобы тебя не избивали, — мрачно, но честно заметила Солара. — Кто был этому виной, если ты помнишь?
— У меня очень двоякое ощущение… — Ториэль на цыпочках перешла через узкий мост. — Такое ощущение, что меня убивали… Не раз. Самое яркое воспоминание… — она задумалась и с неожиданным страхом посмотрела на Солару. — Нет, это невозможно. Я помню только, как меня атаковал ребёнок с очень сильной, совсем не детской душой. Но ты узнаешь его сразу — над его головой летает чёрное сердечко, знак того, что его душа в целости и сохранности.
— Чего?.. — у детёныша округлились глаза, и потом она задрала голову, да и над Ториэлью посмотрела. Конечно, никаких сердечек она не увидела, хотя по аурам точно была уверенна, что их души в сохранности.
— Это видимый след сильной души, — развела лапы в стороны Ториэль. — Он присущ лишь человеческим душам… Или душам самых сильных монстров в момент смерти. Душа человека чувствует опасность в нашем мире, мобилизует энергию и потому становится видимой в такой забавной форме. Душа монстра при смерти отдаёт всю энергию и тоже становится видимой.
— Сколько всего я о людях не знала, — почесала за гривой крыльевым когтем Солара. — Ясно… А не думаешь ли ты, что именно Враг тебя и… почти убил?
— Я не знаю, — Ториэль затравленно огляделась по сторонам и вдруг, словно решаясь на что, повернулась к драконнице. — Похоже, так оно и было… Но я вспомнила ещё кое-что. И раз я согласилась доверять, то не могу скрывать это от тебя… — она глубоко вдохнула холодный воздух и выпалила так резко, словно выдирала нож из груди. — Ты ведь тоже меня убила.
— Когда это? — удивлённо подняла уши и вздыбила шерсть Солара, на что Ториэль только неопределённо покачала головой:
— Не только миров много. Времён тоже много.
Ошеломлённая Солара могла только моргать в ответ. Ториэль и сама пожалела о сказанных словах — она села перед драконницей и взяла её лапу в свои.
— Не бери в голову. Быть может, это была не ты, или ты… Но я сама виновата, — по мордашке Ториэль было видно, что ей очень трудно сдерживаться, чтобы не расплакаться, но она всё же держалась. — Есть такое поверье, что суть души определяет Решительность…
— Воля, — вставила Солара. Большие уши Ториэль дрогнули.
— Или, может, Воля. Эта способность позволяет душе на распадаться после смерти. Более того, она же позволяет в некотором роде менять будущее, нет, скорее возвращаться в прошлое и проживать какой-то момент заново, — самочка задумалась. — Кажется… По-человечески это можно назвать «дежа-вю».
— Да… Самые волевые драконы и правят нами, — возобновила Солара путь за Ториэль.
Хотя в этом измерении не было солнца, тут снег светился как на солнечном склоне горы. Из-за этого путники и все предметы освещались словно бы снизу, производя унылое и зловещее впечатление. Особенно странно выглядела почерневшая, обугленная будка или сарайчик, перед входом в который лежала разворошенная горка чёрного пепла, резко выделявшаяся на сияющем снегу.
— Здесь был пожар? — удивилась драконница, чей чуткий нос ещё улавливал запах горелого.
Ториэль отрицательно покачала головой и направилась к будке. Нет, не к будке — не доходя до неё, она остановилась и посмотрела на пепел, после чего кивком подозвала Солару.
— Вот что происходит с погибшими монстрами, — произнесла Ториэль, кивнув на пепел. — После их физической смерти гибнет и душа, и остаётся только пепел. У нас существует особый обряд похорон: чтобы душа не погибла, пепел монстра должен быть развеян над его любимой вещью, и тогда душа переселится в эту вещь.
— Но если душа монстра погибает сразу, то тогда какой смысл в том, чтобы развеять пепел? — удивилась Солара.
— Ты правда хочешь знать ответ? — тусклым тоном спросила Ториэль. — Или сама понимаешь, почему даже под землёй нужно во что-нибудь верить?
— Быть может, то, что вы верите, а не делаете, и стало вашей ошибкой, — Солара взяла в лапу пригоршню того, что осталось от монстра, и рассыпала над его невысоким жилищем. — В любом случае, сейчас у нас есть своё дело, которое всех и спасёт. Идём же.
Ториэль махнула ей лапой, а сама склонилась над пеплом и прошептала несколько слов. После чего поднялась и поспешила нагнать драконницу, ушедшую не так уж и далеко.
Снег неприятно налипал на их лапы. Солара заметила, что ветер здесь уже не такой жёсткий, несмотря на то, что они поднялись на очередную вершину — на ту сторону вёл мост, а за мостом можно было разглядеть деревья и невысокие домики. На краю города находилось здание с покорёженной вывеской и битыми витринами — наверное, бывшая лавка. Чуть дальше — другой корпус, постоялый двор с округлым входом.
Ториэль попросила драконницу подождать её и сама направилась к таверне, зажигая над ладонями пламенные язычки. Солара скинула плащ и, пока Ториэль не видела, убрала его в своё «карманное измерение» — плащ исчез, соединившись с её собственной энергией. Всё равно нужды в нём уже не было — в городе оказалось холодно, но не сильно, как раз комфортная температура для мохнатой шёрстки.
Закончив беглый осмотр этих домов, Ториэль методично пошла к другим, ища что-то или, наоборот, проверяя, не таится ли где-то опасность. Солара попробовала сделать то же самое проще — сразу осмотрев деревню аурозрением. Драконы могли видеть энергию как небольшие искажения на обычной видимой картинке.
Но она не успела даже как следует присмотреться, как всплеск энергетики слева от Ториэль заставил её рвануться в сторону проводницы. Рогатая с необыкновенной прыткостью отпрыгнула прочь и плюхнулась в снег, как раз успев увернуться от громадного ошипованного хвоста.
— Это не друг, так ведь?! — воскликнула Солара, подлетая ближе.
— Это Враг, то есть тот, кто жил под землёй до нас, — кивнула Ториэль. Она опёрлась об снег, лапа погрузилась в него и белая смогла подняться только при помощи Солары. После этого они обе оглянулись на чудовище, которое выбиралось из-под снежной кучи.
В этом чудовище будто бы слиплось два обмороженных дракона, приросших друг ко другу. Шкура полезла с него, обнажая мышцы и кости, сухожилия, трещавшие на морозе, но гибкие, ломающие на себе ледяную корку. Каждая шея вытянулось к одной из спутниц, челюсти на головах раскрылись, желая перекусить пополам добычу.
— Ничего себе урод! — почти с восхищением выкрикнула Солара. Ториэль, ужаснувшаяся при виде монстра, всё равно встала перед драконницей и расставила лапы в стороны, зажигая свои огни.
— Тебе здесь не рады, монстр, — твёрдо сказала она. — Словом Дримурра повелеваю тебе убраться, откуда пришёл.
Если монстр и отреагировал на её слова, то не так, как можно было ожидать — одна из голов развернулась и, раскрыв усеянную острыми зубами пасть, потянулась к Ториэль, но та отвела правую лапу к левому плечу и резко махнула ею — в сторону монстра вылетели голубые огни, забившие по драконье морде, заставив её скрючить длинную шею и остановить атаку.
Солара не была искусна в метании Кипящей Праны, но и заряды из её энергии, посланной разрушать чужую плоть, полетели в нападавшего. Солара старалась целиться в места, уже и более уязвимые — сочленения лап и шеи. Мышцы, лишённые шкуры, рвались просто, но кости только обугливались, не ломаясь, и существо продолжало двигаться.
— Оставь! Нас! В покое! — решительно выпалила Ториэль. Сделав шаг назад, она совершила в воздухе пассы лапами и внезапно посылаемые ею огни стали закручиваться в спираль, сходившуюся с двух концов на теле монстра. Заверещав, то стало отступать, а выпущенный Соларой последний заряд заставил это отступление превратиться в бегство — монстр рванулся через чей-то дом, ломая его, и прыгнул в текущую рядом с городом реку.
Почему река не замёрзла — Солара не могла догадаться, скорее всего, из-за быстрого течения. Но, скрывшись под водой, существо так и не выплыло.