- Вы ничего не понимаете, - сказала Ксения.- Я давно уже забыла, что кто-то вытаскивал меня из воды.
- Я в самом деле ничего не понимаю. - Он откинулся на спинку стула, посмотрел на нее с любопытством. - Тогда с какого же резона вы донимаете меня своей заботой?
- Мне так нравится. - Она вынула из пачки сигарету, закурила. - И перестаньте грубить. По-моему, вы этого себе не позволяли даже тогда, когда я была у вас в подчинении. И не думайте, что я плотник, которого наняли чинить покосившийся забор. Не думайте, что я хочу на вас влиять. Ничего подобного. Я даже выпью с вами.
- Очень обяжете... - Он налил себе водки, поднял бокал к глазам, и раздражение вдруг прошло. «В самом деле, чего прицепился к девчонке? Спасать или что другое, а приехала - и спасибо!» - подумал он. - Выпьем, Ксана, за то, чтобы и тебе и мне стало радостно жить на свете, - сказал он.
- Выпьем, - сказала Ксения. - Ты это сделаешь, я верю. Вспомни, как раньше всем было легко и радостно жить около тебя.
- Пожалуй, было... - Он опустил голову. - Помнишь, я лечил тебя от морской болезни? Тогда ты хотела, чтобы тебе дали умереть спокойно, больше ничего.
- Я все помню, - сказала Ксения. - Знаешь, я всегда мысленно называла тебя на «ты» и не решалась сказать «ты» вслух.
- Я бы тебе выдал такое «ты»!..
- Даже когда я стала метеорологом?
- А кто тебя сделал метеорологом ? Капитан Жолондзь распустил слух, что ты моя любовница.
- Знаю. Замполит со мной тоже беседовал. Прескверная служба у замполитов, особенно если попадается брезгливый человек. Жолондзю вынесли выговор на партсобрании, уже когда ты улетел с Эрой.
- Что ты имеешь против Эры?
- Она мне нравится, - улыбнулась Ксения. - Я хочу ее повидать.
- А фильм ты видела?
- Его все видели. Ко мне пришли ребята из горкома комсомола, уговорили выступать в клубах с воспоминаниями. Двадцатипятилетняя женщина, бывалый человек, выступает с воспоминаниями. Забавно!
- Тебя слушали?
- А ты что думаешь? С интересом. Даже не обязательно было объявлять после моего выступления танцы, чтобы собрать народ.
- Скажи еще, что ты выступила в областной газете со статьей «Наш дом - Арктика», и я преклоню перед тобой колена.
- Просили, но я не согласилась, - улыбнулась Ксения. - У меня есть чувство меры... Пойдем отсюда.
- В гости к Эре? - спросил он.
- Я приду к ней в гости, когда тебя не будет дома.
- Может быть, это и верно, - проговорил Овцын. - Но все же ты странная женщина.
- Чем же? - спросила Ксения.
- Я понимаю, но не решаюсь сказать.
- Решись, пожалуйста. Мне интересно.
Он наполнил ее бокал, перелил остатки из графина в свой.
- Выпьем, и у меня развяжется язык, - сказал он. - За последнюю неделю я наболтал больше глупостей, чем за всю предыдущую жизнь. Нет, не глупостей. Глупость - это простительно. Это даже мило. Глупость - это порой трогательно. Я болтал не глупости, а мерзости. Обидные для людей. Я не совсем отчетливо представляю себе, как буду жить, когда отрезвею. Смогу ли жить. Смогу ли встречаться с теми людьми, которые слышали мои пьяные откровения. Даже если я выживу, этот камень будет вечно лежать на дне души. Знаешь, у души есть дно, где скапливается всякая гадость... - Он проглотил водку, поставил бокал на дальний кран стола. - Теперь послушай гадость, которая заготовлена для тебя. Я скажу тебе, почему ты странная женщина. Ксения, я сравнил тебя с изображением мадонны, которое пьяный ландскнехт прострелил из мушкета. Ты красавица. Ты воспитана, образованна и умна. Даже больше - ты талантлива. Бездарный человек не посмел бы предсказать тот шторм в море Лаптевых. Это мы, бездарные, не поверили тебе тогда. Обидно допустить в другом достоинства, которыми не обладаешь сам.
- Ты говоришь гадости не обо мне, а о себе,- заметила Ксения.
- А ты слушай. Это редкий случай... О чем это я?.. Да. Ты добра. Ты высоконравственна, отзывчива и трудолюбива. Найти в тебе порок труднее, чем в небе новую планету. Но человека не тянет к тебе, это я знаю по собственному опыту. Человек уважает тебя, пользуется тобой, благодарит тебя. И все. У него нет желания быть с тобой. Дыра от аркебузной пули зияет тьмой и отпугивает. Женщина распалась на части.
- А я и не женщина. - Ксения выпила вина и закурила. - Эта сторона во мне совершенно отсутствует. Все женское, что во мне было, все уничтожил этот прохвост. Женщина умерла. Почти умерла - я безумно хочу ребенка. От тебя. Я смотрю на твое лицо и уже знаю, что ты скажешь.
- Интересно, что? - спросил он, смущенный откровенностью.
- Что-нибудь очень образное и не допускающее двух толкований. Например: «Я тебе не племенной бык».
- Пожалуй, - согласился он. - Это в моем стиле.