- Слушай, сынок. Раз я за тобой пошел, значит, так надо. Авось пригожусь.
Когда Канин скрылся из виду, Овцын спустился с мостика. На камбузе Алексей Гаврилович, сквернословя, привязывал к плите бачки. На бледном, похудевшем лице повара проступили морщины.
- Почему буфетчица не помогает? - спросил Овцын.
- Пыталась помогать, - проворчал Алексей Гаврилович.
- Ясно... А вы прекрасно держитесь, - польстил он. - Не подумаешь, что первый раз в море.
- Иначе нельзя. Не будет обеда, меня съедят. Приходится держаться, чтоб ему, этому морю...
Овцын терпеливо дослушал все, что Гаврилыч пожелал в сердцах Баренцевому морю, и пошел к буфетчице. Ксения лежала навзничь, вцепившись пальцами в борта койки, упираясь ногами в переборку. Она скосила глаза на капитана, подняла руку, чтобы поправить сползшее с бедер платье, но в этот момент «Кутузова» снова положило на борт. Ксения, охнув, вцепилась в койку. Овцын поправил ей платье с сел рядом.
- Как это страшно! - проговорила Ксения. - Такого со мной еще не
было.
Он вынул из кармана лимон, очистил его.
- Сядьте и съешьте.
- Я не смогу сидеть.
- Сможете, мне лучше знать.
Он усадил ее и держал, пока она, давясь и морщась, ела лимон.
- Теперь наденьте сапоги и пойдем наверх
- Вы с ума сошли! - простонала Ксения.
- Во-первых, капитану так говорить нельзя. Во-вторых, выполняйте, что приказано.
Она взмолилась:
- Зачем вам надо меня мучить? Ради всего святого, дайте мне умереть спокойно! Оставьте меня!
- Ксана, я вас не оставлю, и не заставляйте меня повышать голос.
Она добралась до шкафа, надела брюки, сапоги, куртку.
- Боялась, что меня вырвет, - сказала она, пытаясь улыбнуться.
- Это лимон, - объяснил он.
Овцын вывел ее на палубу, на ветер и брызги, заставил ходить вверх и вниз по ускользающим из-под ног трапам.
- Какое страшное море! - сказала Ксения. - Волны выше нашего корабля.
- Раза в два ниже, - улыбнулся он. - Они выше вон того бедолаги. - Он указал рукой за корму.
- «Шальной»? - изумилась Ксения. - Почему он пошел за нами?
- Чтобы подобрать команду, когда мы перевернемся.
- А мы перевернемся? - спросила Ксения.
- Нам нельзя переворачиваться. Идите, Ксана, помогите Гаврилычу. Если опять станет муторно, поднимитесь наверх и постарайтесь замерзнуть. А потом, не уходя с палубы, постарайтесь согреться.
- Спасибо, что вы вытащили меня из каюты, - сказала Ксения. - Там я умерла бы.
- Это мне невыгодно, - покачал головой Овцын. - Кто же будет ставить цветы в мою вазу?
Ксения вскрикнула:
- Я же .забыла убрать ее со стола! Она разбилась.
- Найдем другую, - сказал Овцын. - В трюме того добра хоть ушами
ешь.
В конце концов он добрался и до своей каюты, и там был совершенный разгром: по ковру метались книги, карандаши, пепельницы, туфли и осколки хрусталя. Приятно пахло ромом. Он заглянул в буфет. Недопитая в то утро бутылка упала и пролилась. Вспомнилась Эра, захотелось увидеть, обнять ее. Как ей там сейчас? Конечно, мучается. Бог даст, это ее последний шторм. В Карском море будет лед, там волне не разгуляться. А вдруг она не выдержала и сломилась, как Ксения? Нет, Иннокентий не позволит сломиться, он поддержит, заставит. Он человек, капитан Иннокентий Балк...
Овцын подобрал вещи, заглянул в ванную, навел и там порядок. Выйдя на палубу, кинул с подветренного борта осколки вазы и бутылку из-под рома. Ветер не стихал, и волны росли, потому что «Кутузов» выходил все мористее. С запада потянулись ничего хорошего не сулящие облака.
В рубке, кроме штурманов, был еще и старший механик. Он смотрел на разбушевавшуюся воду и едва ответил на приветствие капитана.
- Мили три-четыре в час проходим ? - спросил Овцын у старпома.
- Не больше, - сказал Марат Петрович. - До Шпицбергена еще далеко.
- Зато вот эта гадость близко, - Овцын указал на зловещее, обложенное темно-фиолетовыми тучами небо на западе. - Не хочется в нее попадать, верно?
- М-да-с, - причмокнул губами старпом.-И снег и ветер...
Овцын подозвал его к карте.
- Подойдите-ка сюда, Марат Петрович... Попробуем уйти из заряда. Так как если нас обложит, закрутит, мы со своим магнитным компасом надолго заблудимся. Надо удирать.
- Обратно к Канину? - сказал старпом. - Пять часов - и камни.
- Зачем же нам на камни?.. Попробуем выйти на южную оконечность Колгуева. Вы знаете, что у Колгуева высокий восточный берег? Я знаю. Если сумеем обогнуть остров и стать под восточный берег, тогда плевали мы на этот норд-вест и всех его ближних.
- Часов десять до Колгуева, - прикинул Марат Петрович. - Ветер будет и корму, немного слева. Скользящий, не так страшно. Но поваляет. Потом поворот. Бортом к ветру?