- Один танец и все?
- Один танец, и я отпущу тебя. По крайней мере, так я сказал себе пару сотен раз, пока смотрел, как ты разговариваешь с другими.
- Тут нет музыки, - я беспомощно развела руками. До нас едва доносились прощальные вскрики гитары, от басов слегка шумело в голове, но за всем этим невозможно расслышать мелодию. В гардеробной и впрямь было тихо.
- Если я хочу полететь в космос, меня не остановит отсутствие ракеты, дойду до Луны пешком, - Виталик достал из кармана айфон и принялся что-то искать в своем плейлисте. Тусклый свет экрана подсвечивал его красивое сосредоточенное лицо. Наконец он улыбнулся и нажал пальцем на «кнопку».
- Надеюсь, будет Стас Михайлов? – когда мне неловко, я шучу, отчего ситуация выглядит чуть менее стыдной, а вот я чуть более.
- Станислава Владимировича я напеваю в ванной, когда меня никто не слышит, - беззлобно парировал картавый, - а для тебя я приготовил это.
Просторное помещение наполнили звуки давно забытой песни. Виталик осторожно сжал мою ладонь одной рукой, другую положил на спину и медленно качнул нас в сторону. Под ногами заскрипел дощатый пол – единственный свидетель моей сегодняшней покорности. Музыка, лившаяся из динамика, казалась старомодной. Тягучей, прямо как его взгляд, но как нельзя лучше подходила Игнатову. Ничего другого в его плеере и быть не могло.
- Кто это? - я думала о том, что теперь это будет мой любимый певец.
- Paul Anka , Put your head on my shoulder, - без грамма превосходства ответил В.Г.
- А о чем он поет?
- Он…он просит свою девушку положить голову ему на плечо, называет малышкой и обещает решить все ее проблемы, - чуть помедлив, произнес Виталик.
Послушно, будто музыка родилась и прошла через десятки лет только для меня одной, я опустила голову на плечо Игнатова. Щекой я чувствовала мягкую ткань костюма, ощущала тепло кожи, слышала биение сердца. Это было странно и прекрасно одновременно, и единственное, о чем я могла молить Бога, чтобы чудесный голос пел всю ночь напролет.
- Яна, у меня только один вопрос. - раздалось у меня над самым ухом, - Скажи мне, так все-таки кто?
- В смысле, кто? – я еле оторвала голову от его плеча и посмотрела вверх.
- Кто подставил кролика Роджера?
***
После каждого сказанного слова сердце стучало все чаще, все громче. С самого начала он знал, под чьей маской я спряталась. Чувствовал меня, как и раньше, в любую секунду любого дня. Я, наконец, открыла глаза, очнулась ото сна – и реальность оказалась паршивой. Темное помещение. Замужняя женщина. Начальник. Гипнотическая песня едва ощутимой лентой вилась между нами, разрезая эту ночь надвое. Голос Пола Анка звучал тихо – паника в моей голове громко била в набат, и с последним аккордом гитары я была готова броситься из гардеробной наутек, держа подол платья в одной руке, а неудобные туфли – в другой. Виталик все еще не понимал, что произошло, и продолжал обнимать меня за плечи, продлевая сладкую муку. Я уперлась ладонью ему в грудь и отстранилась.
- Отпусти. Ты пообещал, что отпустишь.
Он напрягся, твердые мышцы застыли у меня под пальцами, отчего я тотчас отдернула руку. Голос мне больше не принадлежал, и потому я совсем не узнала этот жалкий писк:
- Пожалуйста, отпусти.
Игнатов внимательно посмотрел мне в глаза, пытаясь разгадать подкинутый ребус, но через мгновение сдался и осторожно кивнул.
Приступ облегчения накрыл комнату пушистым облаком: на самом деле меня никто не держит, и через минуту я окажусь на улице. Дыхание стало ровным и легким. Шум в голове едва ощутимо пересекался с рваным стуком сердца, но я понимала, что скоро все пройдет. Станет, как прежде.
- Скажи, куда ты повесила куртку, я принесу.
- Ага... - признание в очередной глупости давалось с трудом. - Тут вот вышла небольшая проблема. Маленький симпл-димпл, как говорится: я пришла без куртки.
Послышалось тяжелое дыхание Игнатова. Ощущая, что ему не понравился этот ответ, я поспешно добавила:
- Накажешь меня как-нибудь потом, сейчас помоги найти толстовку. Она большая, черная, с капюшоном. Ты ее ни с чем не перепутаешь, потому что… никто другой не додумался бы прийти в таком.
- Ну, это разумеется, - пробурчал он.
Луч его фонарика выхватил застывшее в ухмылке лицо, потом скользнул на вешалки, и шеф медленно побрел в сторону висящей в ряд одежды. Пол Анка завел песню во второй раз: видимо, она стояла на повторе. Но магия улетучилась, и мне больше не хотелось выполнять приказы певца так, словно он был заклинателем тайных желаний. Красивый голос и красивая музыка, не более того.