— В период перестройки и развала Союза космические программы свернули, а когда через десять лет их возобновили, то Звягинцев уже не проходил по возрасту. Тех, кому свыше пятидесяти, нежелательно посылать в космос — молодых парней хватает. В общем, не стали рисковать.
— Понятно.
— Вот почему я прошу вас проконтролировать районных экспертов и проверить, точно поставлен диагноз или нет.
— Хорошо, Виктор Александрович, я проконтролирую и вам сообщу.
— Вот официальный запрос МУРу от Центра стратегических исследований Национального космического агентства России по факту смерти нашего сотрудника. — Пономарев вынул из папки документ и передал Семенову.
Тот взял лист с солидным гербом и печатями, просмотрел и положил на стол.
— Звягинцев Николай Митрофанович? — уточнил он.
— Да. Разберитесь, пожалуйста, — Пономарев встал, улыбнулся своей очаровательной улыбкой, пожал Семенову руку и двинулся к выходу.
Проводив его, Петрович вернулся в кресло, взял телефонную трубку и приказал Илье Рогову срочно забрать из районного управления внутренних дел все материалы по факту смерти Звягинцева. Старший лейтенант сел в служебную «Волгу» и помчался в Медведково, а Семенов позвонил своему давнему знакомому начальнику уголовного розыска тамошнего МВД и попросил рассказать о случившемся.
— О, привет, Петр Петрович, — пробасил Михаил Михайлович Дуров. — Знал, что сверху будут теребить по поводу этого случая, но не думал, что ты и так скоро.
— Привет, Миша, расскажи, что там у вас стряслось.
Начальник УГРо подробно рассказал о несчастном случае, сообщил, что сам был на месте происшествия и видел, что никакого криминала там нет.
— Умер за рулем твой Звягинцев. Ошибки быть не может. Алкоголем от него не пахло, но в голове сосуды лопнули — это факт. Вскрытие показало, что у него обширная гематома обеих полушарий мозга. Может, давлением страдал. Вскрытие производил опытный патологоанатом местной клиники. У меня на столе все экспертизы…
— Весь конфуз в том, что Звягинцев, по утверждению сослуживцев, был здоров как бык. Обладал отменным здоровьем и даже некоторое время состоял в отряде космонавтов. А туда тщательно отбирают. У них в институте медкомиссии раз в полгода, тестируют все органы и системы, и поэтому вероятность, что у него тромб от стенки сосуда оторвался и закупорил артерию сердца или головного мозга, крайне мала. Это они так утверждают. У меня на столе их запрос на проведение дополнительной экспертизы.
— Быстро летают твои космонавты. Я еще данные экспертизы никому не показывал, а они уже хотят повторные исследования делать. Не терпится им на ментов собак спустить.
— Они хотят докопаться до истины, — закончил разговор Семенов. — К тебе сейчас приедет мой сотрудник, так ты ему передай все материалы.
— Официально?
— Да, официально — я дело у вас забираю.
— Прекрасно. Баба с возу — кобыле легче, — хихикнул Дуров.
Вскоре Илья привез документы, и Семенов уселся смотреть видеокассеты, заснятые криминалистами у «Волги» Звягинцева. За час просмотрел все и ничего удивительного не увидел.
— Все просто как день, — констатировал Петрович, — Звягинцев ехал на машине с работы домой, почувствовал себя плохо, сбросил скорость и решил припарковаться. Направил машину к бордюру и остановился. Встал неровно. Решил вызвать «Скорую», но даже телефон достать не успел — умер от кровоизлияния в мозг.
— Такое часто бывает, — поддержал шефа Илья.
— Очень часто, чаще, чем хотелось бы. Живешь и не знаешь, что там у тебя внутри происходит. Вдруг жить-то осталось совсем немного, день-два или минута. Висит в сосуде тромбик, как дамоклов меч, и когда он секанет по твоему сердцу или мозгу, знает только господь бог.
— Это точно.
— Чего тут непонятного, — хмурился Петрович, — гистологические исследования тканей не выявили присутствия ядовитых веществ, включая алкоголь, никотин и героин. Не курил, не пил и не кололся наш космонавт. Таблетками не баловался, и все тут. Был здоров как бык, как сказал Витя, а умер. — Семенов отложил в сторону папки, взял телефон и позвонил Пономареву.
Через минуту тот ответил, внимательно выслушал полковника и, к удивлению Петровича, снова попросил провести дополнительные исследования.
— Петр Петрович, — начал тот снова-здорово, — у вас на столе запрос нашей организации, и я вас убедительно прошу, проверьте, пожалуйста, сами все сделанные ранее экспертизы. Вы можете это сделать?
— Да, я могу забрать тело из морга районной больницы, переправить его в госпиталь имени Бурденко и заново провести все гистологические экспертизы, но не вижу для этого оснований, — парировал Петрович.