Старик аж подавился.
— Что… кхе… что значит… кхар…
Размахнувшись, Нежилец ударил его по спине, стараясь приложить такую силу, чтобы не убить деда.
Прокашлявшись, Архивариус извинился, утирая выступившие от напряжения слёзы.
— Простите, — оправдывался он. — Просто переборщил с кислотой. Что значит, не видите своего отражения? Я вас вижу, значит свет от вас отталкивается. Значит и отражение…
— Тоже должно быть, — с нотками раздражения, закончил мужчина. — Это правило действует только для внешнего наблюдателя, уверенного в том, что я настоящий человек. Бытие постоянно дополняет само себя, в соответствии со всеми нуждами. Для меня, ведающего о своей природе, нет нужды даже в дыхании.
— То есть, — нервно посмеиваясь, заключил Архивариус, — вы хотите сказать, что полторы тысячи лет не видели своего лица?!
Допив чай одним большим глотком, Нежилец решительно поднялся со стула, поставив опустевший стакан перед стариком.
— Я давно забыл, как оно выглядит.
Зона 112, кабинет охраны, 02:00
Сняв чёрную кожаную куртку, Маргарита Шихобалова, кинула её на спинку стула. Оставшись в одном только красном платье, она напряжённо вглядывалась в мониторы, стараясь разглядеть хоть какие-то признаки Нежильца. Однако, по коридорам Зоны перемещались лишь оперативники, во главе с Могилевичем.
— Изменения есть? — Спросил Лебедев, толкаясь между сотрудниками, наводнивших кабинет охраны.
— Нет. — Ответила Маргарита, смахивая нависшую на лицо медную прядь.
В комнате стоял гвалт голосов. Сотрудники продолжали приходить, следуя указанию, полученному по системе общего оповещения. Некоторые жаловались на отсутствие возможности покинуть рабочее место, и задавали вопросы об объекте, нарушившим условия содержания, однако Лебедев и прочие сотрудники высшего звена наотрез отказывались давать комментарии.
— Я должен быть уже дома. Когда мы сможем выйти?
— Почему связь не ловит?
— Разве Смотритель не должен быть здесь?
Валентин как мог, отвечал на вопросы:
— Сохраняйте спокойствие, коллеги. Нет, мы не можем сейчас покинуть Зону. Да, она введена в состояние карантина по причине нарушения УС. Нет, это не связано с печатной машинкой, откуда вы вообще знаете об этом объекте?!
Маргарита, которой было очень сложно сосредоточиться, ругалась про себя:
«Господи, неужели нельзя было отвести под комнату охраны помещение побольше? Зато столовая, блин, у них как десять таких.»
Раз в пять-десять минут, Антон давал о себе знать:
— Есть что-нибудь на камерах?
— Что-нибудь видно?
— Объект не замечен?
И всякий раз Шихобалова отвечала:
— Нет, нету.
— Всё чисто.
— Ни малейшего признака.
Ближе к двум часам ночи, в кабинет вошёл Архивариус. Люди вокруг выглядели очень занятыми, и потому он не торопился обращаться к кому-либо. Валентин, заметивший его появление только десять минут спустя, ещё минуту пытался вспомнить, кто этот человек, и какую должность он занимает.
«Уборщик? Да нет, им нельзя находится здесь после шести вечера. Кто-то из оперативников? Смешно, Валентин, смешно. Кто-то из обслуги, вероятно. Где же я его видел?»
Перебрав в голове все варианты, он потерял терпение, и подошёл к вошедшему мужчине.
— Вы кто?
— Архивариус.
— Блин, точно!
Хлопнув себя по лбу, Лебедев вернулся к обсуждению операции с коллегами.
Архивариус же, не зная к кому обратиться, подошёл к Шихобаловой, и мягко коснулся её спины.
— Я дико извиняюсь…
— А я дико вас прощаю, — бросила Маргарита, не отрываясь от мониторов, — я занята, обратитесь к Валентину.
— Уже обратился, — произнёс старик, и поняв, что его не слышат, добавил, — козёл, этот ваш Валентин.
Он осмотрел присутствующих в комнате людей. При взгляде на их лица, в голове у него всплывали их досье. Он переводил внимание с одного сотрудника на другого, и всякий раз в голове звучало:
«Такоев Такой Такойтович, уровень допуска такой-то, обязанности такие-то, завербован тогда-то, повышен на такую-то должность за такие-то заслуги. Столько-то дисциплинарных выговоров за то-то и то-то. Работал с такими-то объектами. Характер скверный, не женат».
Просканировав своим старческим взглядом всех присутствующих, Архивариус вдруг понял, что никогда не видел досье кудрявой женщины, которая в данный момент касалась мониторов почти кончиком носа. Оглянувшись по сторонам, он заметил офисный стул, на котором лежала куртка. К ней крепился бейдж с личными данными сотрудницы.