Допуск к внутреннему периметру «Роста» был закрыт даже для тех, кто служил в опер-группах с пелёнок. Внутрь попали лишь половина группы «Дождь» (вторая половина патрулировала маршруты на въезд) и весь состав группы «Шторм». До кучи туда пригнали ещё две сотни наёмников, два десятка из которых прибыли из Германии вместе с тем самым специалистом, имя которого никто из работавших на внешнем периметре не знал в лицо.
Зато все присутствующие на объекте видели, как через главные врата Участка ввозят турбины и тысячи галлонов ракетного топлива. А спустя всего несколько дней территорию завода огласил грохот пулемётных турелей и крики бойцов. От старых знакомых из «Шторма» Девятый узнал, что на поверхность поднялось что-то не очень большое, но очень смертоносное. Ходили слухи также и об одном единственном погибшем при исполнении солдате, с костей которого, якобы, буквально содрали всю плоть. К этому приплетали одушевлённое дерево, сделанное из колючей проволоки, и, — кто бы сомневался, — доктора Марша. Воображение рисовало кошмарные пейзажи, и тот факт, что внешний периметр искажает окружающее пространство, делая его прохождение ещё более трудным, совершенно не добавлял вдохновения к этой картине.
Остановившись на месте, солдат достал из нагрудного кармана пачку сигарет и закурил. Сделав несколько долгих затяжек, боец всмотрелся вдаль. Полуразрушенные домики отсюда выглядели игрушечными, и всё же были чётко видны. По ощущениям, до этого села всего час ходьбы, но Девятый точно знал, что через час они будут на том же расстоянии, что и двумя часами ранее. Забор будет тянуться ровно до той поры, пока солнце не зайдёт за горизонт, после чего, будто по милости Комплекса, свернёт на запад. А кладбище встретит его непроглядной тьмой и парой призраков, молча уставившихся в его сторону.
Сделав последнюю затяжку, Девятый выбросил окурок, и достал рацию.
— Заря-заря, это Девятый. Периметр чист.
— Девятый, это Заря. Вас понял, продолжайте патруль.
Тяжко вздохнув, боец поправил висевший на плече автомат и двинулся дальше.
Гостиница «Морфей», 19:55
Мрак развеяло хлопком одной ладони по извилинам детектива. Очнувшись с ощущением, будто в его голову забивают гвозди, Антон Могилевич открыл глаза. Он находился ровно в том же положении, в котором потерял сознание: лёжа лицом вверх на старой кровати посреди номера. Грязно-жёлтый свет лампы, висевшей на потолке, говорил о том, что встроенным в здание генераторам не хватает энергии.
Пошарив правой рукой по кровати, Антон нащупал открытый чемодан. Найдя в нём мобильный телефон, Могилевич набрал номер контрабандиста.
— Черкасов на связи, — гаркнул Григорий спустя минуту.
Водительская сноровка, аномальная набивка автомобиля, знание Трассы 404 и толика везения помогли контрабандисту оторваться от преследования силовиков Фонда. Зелёный «Москвич» стоял на обочине, демонстрируя множество новых отверстий появившихся на его корпусе в последние часы бегства.
— Это я, — хрипло пробасил Могилевич. — Рад, что вы живы, потому что мне нужна помощь.
В эфире послышались скрипы и тяжёлое дыхание: Григорий пытался поменять пробитое колесо машины, и уже добрые пятнадцать минут прыгал на рукоятке ключа, в безуспешной попытке открутить гайки.
— Да, мне бы тоже помощь не помешала, — честно признался он, совершая очередное усилие. — Да чтоб тебя!
В то же мгновение детектив принялся массировать свободной рукой левый висок.
— От этой дряни всегда такое похмелье? — Стонал он.
— Ядрёная смесь, да? Пришлось несколько рынков обойти, прежде чем я нашёл её.
Совладав с болью, Антон рывком поднялся и сел в кровати.
— Блять, всё болит.
— О, глядите, петербуржцы матерятся, — захохотал было Черкасов, но вдруг сменил тон на серьёзный. — А если серьёзно, вам срочно нужен альфа-морфин. Организмы, которых вы приняли, нужно деактивировать.
Повисла пауза.
— А почему я узнаю об этом только сейчас? — задыхаясь, просипел детектив.
— Да блин, я этот препарат хотел вам под конец нашего разговора впарить. И бинокль в подарок дать. — Кряхтел контрабандист, прыгая на гаечном ключе. — Кто ж знал, что ты за собой такой высокоскоростной хвост приведёшь? Да откручивайся, падла!
— Ну ты и скотина, Черкасов! — Прорычал Могилевич.
— Слава богу! — Радостно воскликнул Григорий. — Это я не вам, тут просто дело с мёртвой точки сдвинулось.