Константин тем временем продолжал возмущаться:
— Ёбанный свет! — Ругался мальчик, нарезая круги вокруг катафалка, — приехал, называется, в училище поступать. Тётка десять процентов времени валяется дохлая, а остальные девяносто — хуярит винище.
— Да ты чего? — Обиженно отреагировала ведьма.
— И тут, — на, нахуй! — Две ведьмы решили тряхнуть стариной. Одна на завод ушла, вторая на кладбище.
— Да блять, погоди! — Вера снова повысила голос, безуспешно пытаясь скрыть улыбку. — Да тормози уже, голова кружится.
Константин остановился, и повернувшись к девушке, продолжал восклицать, эмоционально размахивая руками:
— И что мы делаем в таком случае? Топаем следом на завод, набитый древними аномалиями. Я же говорил, что не надо туда идти. Нет, блять, попёрлись же! Приключение на двадцать минут, нахуй.
Некоторое время ассистенты, работающие рядом, наблюдали, как двое носителей одновременно и внезапно впали в истерический смех.
— И что я видел, — почти кричал Константин сквозь смех и слёзы. — Железное дерево, кинувшее тебя в кучу мусора как фантик. Фантомы какие-то. Плотоядные, блять, стены! Сука, до сих пор эта ебота снится.
Опираясь на колени, мальчик дал себе отдышаться.
— Потом фигня, — продолжал он, — я отключился, а когда пришёл в себя, тебя уже доедала Эрион.
Выпрямившись, он выставил вперёд большой палец изуродованной руки (которую ранее также съела чертовка), и резюмировал:
— Приключение — во! Спасибо, нахуй.
Впервые за долгие годы, ведьма заливалась хохотом.
— Хватит, — умоляла она, не в силах остановить смех, — я щас взорвусь!
— Погоди, погоди, — угрожающе ответил Костя, придвинув к катафалку стул. — Ща я тебе расскажу, чё там дальше было…
Что было дальше Анна Белая знала из отчётов Зоны 112. Личные переживания Константина по этому поводу волновали её сильно меньше. Оборвав тауматургический канал с грачём, женщина вошла в кабинет к Майе.
— Ты думаешь можно просто взять и стереть факт твоего убийства из отчёта службы безопасности? — Спросила начальница, едва ведьма пересекла порог.
В кабинете сидели насколько чиновников с хмурым видом перебирающих бумаги.
— А что не так? — Спросила Белая, подняв бровь. — Мы связали её сетью, доктора уже сняли биомаркеры. Скоро они настроят поля, и девчонка станет безобидной, хочет она того или нет.
Ткнув пальцем в экран монитора, Майя ответила:
— Да у неё за плечами четыре случая срыва Маскарада. Спецотдел прикроет нашу контору в два росчерка, если пожелает! И твой стаж в четыре с половиной века обернётся таким же сроком, который ты, Анна, проведёшь в объятьях Фторсети.
Несмотря на то, что в глазах Белой Виноградова была лишь очередных высокопоставленным бюрократом, свою работу она выполняла неплохо. Майя была досконально посвящена в вопросы истории носителей, и проблемы, с ними связанные. За семь лет, проведённые на посту начальницы, она разобралась и в классификации дисциплин, и в законах, описанных в Меморандуме, и даже ясно осознавала, чем дорогая в обслуживании Фторсеть лучше ящика соли. Закрыть глаза на побег Константина директриса ещё могла, но убийство ведущего психиатра резервации выходило за рамки бюрократических дыр, которые можно было бы легко вынести за скобки.
Короче говоря, с ней было нужно считаться, и Белая, заняв одно из мест за столом, сложила руки домиком:
— Ты знаешь каким образом я поддерживаю наблюдение через птицу?
Судя по лицам собравшихся, никто, кроме Майи, не понял вопроса.
— Дисциплина фамильяров. — Ответила Виноградова, вспоминая текст из учебников, написанных Белой. — Из группы ментальных привязок, если не ошибаюсь. Относится к дисциплинам средней сложности.
— Точно, — отметила Анна, — так вот эта девка, которую, напомню, мы уже взяли под контроль системы сдерживания, была выращена как фамильяр между двумя тауматургами. Это не только нарушение куда более грубое, чем кража вина из магазинов, но и довольно сложная тауматургия, запрещённая на территориях, подконтрольных Фонду. Я уж не говорю об этической составляющей этого случая.
Подозрения, что Веру используют в качестве сверхъестественного телефона и отработки высокоуровневых дисциплин, проникли в голову Белой ещё во время чтения отчётов из Самары, но встретившись с девушкой лицом к лицу, она ощутила, как от её разума отходят незримые нити Альгемайна, уходящие куда-то в Самарскую область. Средство контроля, вшитое в кору центра принятия решений — мозг Веры. Но в эти тонкости не была посвящена даже Майя.