Ровно в десять утра Денис сидел за столом, внимательно вчитываясь в сообщение, присланное из Мурманска. Из давних отчётов Одинцов знал, что это учреждение консультирует Участок, и кроме того, он и сам обращался к ним за помощью, когда Вера сбежала. И вот, в присланном письме говорилось, что вышеупомянутая носительница была успешно схвачена и поставлена на содержание. Уведомляла его об этом не абы кто, а сама Смотрительница четвёртого «Гротеска» Майя Виноградова. Одинцов хотел было уже написать в ответ благодарственное письмо, как вдруг его внимание захватил следующий абзац письма, в котором утверждалось, что ведущий психиатр учреждения, который должен был объявиться в Самаре ещё прошлой ночью, опоздает ещё на несколько часов. В качестве причины такой непунктуальности указывалась непонятная разуму Смотрителя связка из терминов: эгрегор, акселерация, эмпатический каннибализм, люр и много чего ещё. Всё, что Денис смог понять из второй части письма, это то, что психиатр Анна Белая в какой-то момент свернула с намеченного пути, чтобы рассмотреть поближе объект на краю самарской области, известный как «Всего лишь кладбище».
Одинцов уже набирал текст ответного письма, в котором просил справку относительно неясных терминов и гарантировал посильную помощь психиатру, в том числе огневую, если это будет необходимо. Однако, на телефон внезапно поступил звонок.
Аврора Измайлова стала весьма влиятельной персоной Зоны 112 в момент, когда взяла на себя обязанности архивариуса. Проснувшись посреди ночи, она не только обнаружила рядом с собой ключ от архива, но и позвонила Смотрителю, чтобы поставить его в известность. Денис, который в это время больше всего хотел вернуться обратно в объятья Морфея, коротко поблагодарил специалистку за проделанную работу (хоть толком и не понял, в чём она заключалась), и спустя уже минуту провалился в сон. Таким же образом поступила и Аврора.
Проснувшись в девять утра, она прикрепила к ключу верёвочку, повесила его на шею и отправилась на работу.
На проходной сотрудница стала свидетелем необычной картины: толпа незнакомых людей стояли посреди коридора. Четверо из них имели наушники и формой походили на шкафы, а трое остальных явно имели допуск к бюрократии высшего эшелона. Сбитая с толку Аврора успела лишь поздороваться, прежде чем кто-то коснулся её плеча.
— Доброе утро, — мягко проговорил Стычкин, беря девушку под локоть, — давай ненадолго выйдем.
Покидая проходную, Измайлова обернулась, чтобы увидеть хмурого и явно сбитого с толку Смотрителя, выходящего с лестничной клетки.
— Что происходит? — Поинтересовалась сотрудница, когда они оказались перед входом в учреждение.
В воздухе пахло сыростью из-за недавнего дождя. Оглянувшись по сторонам, Аврора только теперь заметила, что территория Зоны 112 оцеплена: на парковке стояли несколько фургонов, явно не принадлежащие службе безопасности, а по всей территории расхаживали габаритные типы в штатском. Помимо этого, один из новоявленных охранников стоял прямо у входа в центр переливания, и монотонным голосом оповещал всех подходящих:
— Учреждение сегодня не работает. Нет, закрыто. Ремонтные работы. Приходите через неделю.
Обогнув здание с правого крыла, сотрудники прошли в зону для курящих, где встретили несколько молодых интернов.
— Одинцов только что всех отпустил, — поражённо высказал один из них. — Говорит, комиссия.
— Комиссия по чему? — Уточнила Измайлова.
В ответ младший научный сотрудник лишь пожал плечами.
— Что ж нам делать? — Спросила сотрудница у Стычкина.
— Одинцов сказал, ты ключ от архива нашла, — сообщил Алексей, — вчера там застряли Лебедев с Маршем.
— Что? — Ужаснулась девушка, — тогда идём скорее выпустим их.
— Да ладно, — улыбнулся Стычкин, — я разговаривал с ними через дверь. Они помирились, представляешь?
— Ну, что не делается, всё к лучшему, — философствовала Измайлова, вытаскивая из-под одежды ключ.
Доктор Владимир Марш оставался весьма влиятельной фигурой Зоны 112 даже несмотря на все свои пятнадцать дисциплинарных выговоров. Причина, по которой его никак не могли уволить была проста и понятна, как божий день: в противовес алкоголизму и язвительному характеру, мужчина не боялся пойти на риск в своих исследованиях. Согласно его собственным словам, эта способность досталась ему за года работы в больнице на должности хирурга.