— … Мы ему пищевод прочистили, обработали, сшили, гастростому поставили, а это, я скажу та ещё задачка! И что бы ты думал? Этот идиот через месяц от передоза сдох, представляешь? Чисто панк, короче, умер молодым. — Подытожил Марш свой длинный рассказ.
— Надо трахеостому делать, — задумчиво предположил коллега, вглядываясь в анатомические чертежи.
— Зачем? — Спросил Владимир, подняв на коллегу глаза. — Глотка-то живая была, как ни странно.
— Не-не, — ответил Лебедев, выкладывая на стол чертёж, — я про Нежильца. Вот, видишь? Тут через горло идут трубки с несколькими сенсорами. Походу, они подключались прямо к голосовым связкам. И отходили к устройству вывода, сделанные, кажется, из радиоприёмника.
Ткнув пальцем в бумагу, Лебедев указал на ту часть чертежа, где анатомический рисунок сливался со схемой электрической цепи.
Подвинув настольную лампу, Владимир направил луч света на нужную область документа.
— Ни черта непонятно, — пожаловался Владимир, разглядывая наспех сделанный рисунок. — Тут, кажется, какие-то клапаны, нет? Инженерного образования не хватает.
Вдруг, в тишине раздался щелчок. Тяжёлая дверь архива отворилась, чтобы впустить молодую пару.
— Ну, что, как вы тут? — Участливо поинтересовалась Аврора, подходя к специалистам.
— Приемлемо, — дружелюбно ответил Марш, протягивая руку подошедшему Стычкину. — Рад вас всех видеть. Как проходят исследования?
— Потихоньку, — ответил Алексей, виновато покосившись на Валентина.
— Мы выспались, и готовы свернуть горы! — Воскликнула Измайлова.
— Это прекрасно, — резюмировал Марш, собирая в папку чертежи. — К сожалению, я должен бежать в Участок. Оганян ждёт.
— Ну, не будем вас задерживать, — ответила девушка, театрально махнув рукой в сторону выхода.
Улыбнувшись, Марш легонько потрепал её за плечо и покинул архив.
Доктор Лебедев, молча стоя у стола, переводил взгляд с одного сотрудника на другого.
— Почему Одинцов не отвечает? — Спросил он наконец, скрестив руки на груди.
— Там комиссия. — Пояснил Стычкин. — Какие-то серьёзные люди.
— Из Москвы? — Уточнил Валентин.
— В том числе. Пока неизвестно, чего они хотят, но думаю, это имеет отношение к Участку.
— Ну, это можно выяснить, — решительно проговорил Лебедев, хватая висевший на стуле халат. — Пойду наверх, к Одинцову. Хоть он и засранец, жестоко оставлять его один на один с этими акулами.
Поймав на себе уважительный взгляд Авроры, Валентин выскочил за дверь.
О Валентине Лебедеве особо нечего было сказать. В работе он проявлял должную проницательность, в разговоре — должную вежливость. Одинокий человек со скучным невыразительным лицом. Коллеги, видит бог, пытались запомнить его точный возраст и дату рождения, но память об этих вещах таяла с такой скоростью, будто Валентин — это антимем.
Именно поэтому толпа важных людей, набивших кабинет Смотрителя, никак не отреагировала на самовольное вторжение Лебедева.
— Что значит, вы не можете? — Напряжённо пробасил Одинцов, комкая в кулачищах какие-то бумаги.
Глядя на лицо начальника, Лебедев подумал, что не так уж ему и обидно за пепельницу, кинутую в него. Ярость с которой Смотритель взирал на почтенного возраста старика, была всего раза в четыре больше, чем та, с какой Денис когда-то смотрел на Валентина.
— А вот так! — Почти прорычал в ответ статист Вечный. — Вы плохо понимаете процедуру присвоения класса Таумиэль.
— Какие ещё вам нужны доказательства? — Возмутился Одинцов, немного повысив голос. — Единственная причина, по которой нам удаётся сдерживать этот объект — аномалия, встроенная в его же конструкцию.
— Речь, кажется про одушевлённое дерево, — прошептала Марченко в правое ухо Иеронима.
— Довольно, — произнёс Вечный повелительным тоном, — комиссия в любом случае склоняется к версии о Таумиэле. Думаю, через пару месяцев, вам его дадут. Нас интересует другое.
С этими словами Вечный повернулся к Плесецкому. Тот, смекнув, сделал шаг вперёд и коротко сообщил:
— Мы здесь чтобы арестовать вашу подчинённую за связь с террористом.
— Это ещё что за новости? — Хмыкнул Одинцов, обращаясь к статисту.
— Детектив Могилевич, работавший немало времени с вашим учреждением, пополнил список международно-преследуемых лиц.
— Спешим сообщить, — вставил Плесецкий, — что его якобы «перевод в самарский филиал» был подделкой.