Пациентка страдает многолетней бессонницей и потерей интереса практически ко всему, за исключением алкоголя (что продиктовано зависимостью, а не личным выбором).
Диагноз: клиническая депрессия. Подозрение на недифференцированную шизофрению.
Рекомендуется приём галоперидола и антидепрессантов всего спектра.
10 сентября 2019, 09:34, склад безопасных объектов Зоны 112.
С тех пор, как Архивариус приказал долго жить, зайти в архив мог только человек самых искренних намерений. Потому что найти нужное положение ключа в древней скважине замка, отлитого ещё при Брежневе, представлялось возможным только при условии, что тебе действительно необходимо попасть в архив. За прошедшие два месяца такая необходимость возникала всего несколько раз. И только у Авроры Измайловой, которая внезапно будто стала негласным архивариусом Зоны 112. Чёртов ключ из чугуна висел ярмом на шее. Старая верёвка натирала кожу, но сотрудница знала, что тот, кто обладает информацией имеет преимущество, поэтому не снимала его всё время работы. То есть, последние два месяца.
Утром десятого сентября, Алексей Стычкин обнаружил Аврору именно там, в архиве. Девушка яростно материлась, перекладывая какие-то коробки между стеллажами.
— За прошлые семь недель, пока эта «сука из аквариума» отращивала себе тело, — донеслось до ушей сотрудника, — я столько гадостей начиталась про этот Отдел, про эту Зону, про своего отца, что теперь… ох, я даже не знаю, стоит ли всё это дерьмо моего терпения.
Секунду спустя, шелест бумаг и картона стих, и из-за дальних полок показалась девушка в белом халате. Увидев бледную, изрядно похудевшую коллегу, чьи кудри были взъерошенными, а лицо практически мёртвым, сотрудник произнёс:
— Жесть, неужели я выгляжу также?
— У меня сейчас голова лопнет! — Прохрипела Аврора, глядя в пространство.
Подойдя к Измайловой, Стычкин помог ей присесть за стол Архивариуса.
— Аврора, слушай. Я только что от Одинцова.
— К нам завтра приедет та женщина из Комитета по этике, я знаю. — Отмахнулась девушка, пытаясь снова встать на ноги.
— Да погоди, присядь, Аврор, — воскликнул сотрудник, подвигая второй стол для себя.
Встряхнув головой, Аврора стряхнула с себя сон, который впрочем тут же снова запустил свои щупальца в её мозг.
— Мне через неделю отдавать отчёт по проекту. Я не могу спать.
— Всё в порядке, я говорил с Оганяном.
— Ты же сказал, что с Одинцовым, — напомнила Измайлова, глядя сквозь Алексея.
— Всё верно, — обречённо кивнул Стычкин, — я был у Одинцова, говорил в его кабинете по закрытому каналу с Оганяном.
— Очень хорошо, — протянула девушка, в глубине души радуясь тому, что последние две извилины в её уставшем мозгу всё ещё работают.
— Так вот он сказал, что нам надо выспаться.
Лицо Авроры тут же приняло осмысленное выражение:
— Серьёзно? Прям так и сказал, — «выспаться»⁈ А как же отчёт и всё остальное?
— Ну, — с безразличием ответил сотрудник, — есть шанс, что мы умрём уже к четырём часам следующего утра. Поэтому есть разрешение на двенадцать с половиной часов отключки.
На глаза сотрудницы навернулись слёзы.
— Вау, — всхлипнула Аврора, — двенадцать часов, да ещё с половиной! Это же семьсот пятьдесят минут глубочайшего ничего!
— Мы их выстрадали, — уверенно проговорил Алексей, положив руку на плечо коллеге.
Вдруг дверь склада со скрипом открылась и в комнату вошла фигура, напоминающего пластилинового человека с весьма большой головой. Остановившись напротив стола он уставился на сотрудников большими глазами и изобразил на своём лице безобразную улыбку, разделившую надвое уродливую голову.
Объект «Хохотун», по уже сложившейся традиции, вновь нарушил условия содержания и принялся бегать по этажу, надеясь напугать или хотя бы разозлить первого встречного. Однако коридоры были пусты, и гуманоид уже привычным маршрутом прибыл в архив. Ввалившись развязной походкой на склад, он надеялся увидеть старого человека, который обычно начинал смешно брюзжать, потом раздражался и поднимал тревогу, обеспечивая шоумена благодарной аудиторией с резиновыми дубинками.
Однако в этот раз в тусклом свете лампочек, отдававшем желтизной, среди груды пыльной макулатуры он обнаружил двоих молодых людей. Они не вскочили со своих мест, не принялись хвататься за сердца, даже ни разу не сматерились.
Повернув голову к Авроре, Стычкин поинтересовался:
— Рация с собой?
— Не, в кабинете, — отозвалась Аврора, не сводя с гуманоида безразличного взгляда.