— Но если на эти объекты не ссылаются, значит они не так важны.
— Либо большая часть информации о них строго засекречена. Покажите-ка ваше удостоверение. Какой у вас уровень допуска?
— Третий, — сообщил Риггер, передавая в руки детектора пластиковую карту.
Тот, приняв пропуск, поместил его в один из слотов, располагавшихся на его навороченной клавиатуре. В одном из таких слотов стоял и пропуск Оганяна, осуществляя своего рода «ключ зажигания» в системе компьютера.
Сделав несколько хитрых манипуляций при помощи мышки и, пожалуй, самой большой клавиатуры в Самарской области, Артур вскочил из-за стола, и вернув пропуск Риггеру, бодро направился к шкатулке, стоящей прямо на перевернутой вверх ногами бутылке, установленной в кулере.
Риггер всмотрелся в удостоверение, на котором теперь красовалась надпись:
Уровень допуска: 3′
— Что это значит? — Спросил капитан, всматриваясь в появившийся рядом с тройкой апостроф.
— Можете считать это маленьким повышением, — ответил директор, перемешивая лекарства в шкатулке. — Штрих означает доступ к некоторым данным, к которому ваш реальный уровень допуска имеет очень отдалённое значение.
— Это же нарушение, — подняв брови, Стефан перевёл взгляд на директора.
— Отнюдь, — бросил Артур, возвращаясь к столу с несколькими блистерами. — Это бюрократия. У каждого филиала Фонда есть свои скелеты в шкафу. Полезно об этих скелетах знать. На этаже ниже есть портативный терминал с доступом в сеть Фонда. Зайдите со своим новым уровнем допуска, и просто почитайте.
— Я, честно говоря, планировал выспаться перед операцией.
Положив перед Риггером гору таблеток, Оганян похлопал его по плечу:
— Добро пожаловать в команду.
Спустя десять минут капитан Стефан Риггер сидел на кушетке этажом ниже. В его руках был планшет, выполнявший функцию терминала. Приняв несколько таблеток, Стефан вчитывался в статьи, озаглавленные грифом «Совершенно секретно». Сонливости он больше не чувствовал. Слова, слетая статей, проносились в его сознании всё быстрее, — скорость чтения увеличилась в несколько раз. Где-то на задворках его ума, талант полководца расписывал планы на каждый прочитанный случай, подмечая моменты, где солдатам можно было бы сработать эффективнее.
Картина в голове Риггера складывалась мрачная, но стоическая: чаще всего исход боя решался в первые минуты столкновения. У многих объектов были очевидные уязвимости, но обратить на них внимания в суматохе боя, всё равно, что попасть в центр мишени, стоя на качелях, — вполне реально при наличии опыта, таланта и некоторой толики везения.
Этажом выше, Артур Оганян, листал папку, озаглавленную как «112-Эрион».
От Константина, — единственного человека, известного Фонду, сумевшего выбраться из Комплекса, — они узнали о нескольких объектах, расположенных внутри SCP-6319-RU «Рост». Самым мобильным, и потому самым опасным из них была полоумная девка, наделённая способностями к невероятной (даже по меркам Носителей) регенерации. На примере головы, доставленной мальчишкой, они знали о способностях носителей, но пацан твердил, что то, что находится под землёй, намного могущественнее.
Больше информации об Эрион могла дать некая сестра Полдень, однако, она пропала с радаров Фонда вскоре после возврата мальчишки из «Роста».
Нажав кнопку вызова электронного ассистента, Артур произнёс:
— Документ 112-Эрион, видеоматериалы.
На широком экране отобразилась папка с необходимыми файлами. Все они содержали несколько часов записей с камер наблюдения Зоны 112, в частности, комнаты допросов.
Кликнув на один из файлов, директор запустил видео.
Изображение высочайшего разрешения развернулась на экране. Перед директором предстала ярко освещённое помещение с белыми стенами. Посередине этой тесной комнаты стоял блестящий цинковыми гранями стол и два стула друг напротив друга.
На одном из них сидел подросток, одетый в рваную, заляпанную кровью, джинсовую куртку. Правый рукав был оторван (и сожран), вместе с локтевым суставом за двадцать часов до записи этого момента. Пустой взгляд устремлялся из единственного уцелевшего глаза, на который спадали длинные, почти полностью седые пряди.
Дверь открылась и в комнату вошёл мужчина в белом халате. С кругами вокруг глаз, совсем недавно стрелявший в человека, и разговаривавший с железным деревом, доктор Владимир Марш занял второй стул.
— Так-с, — начал он, постукивая пальцами по столу, — слушай, к сожалению, зеркало мне не дали.
Сосредоточив внимание на столе, Константин промычал что-то невнятное.