— Это для Верховцева. Можете идти.
Затем он подошёл к патефону и выключил его. Пока сбитый с толку, изрядно поддатый сотрудник этического Комитета направлялся к выходу, Иероним подхватил со стационарного телефона трубку и отчеканил:
— Плесецкого ко мне. И Марченко.
И вернув трубку на место, повернулся вслед уходящему Николаю.
— Уважаемый, — окликнул этиста старик.
— Да-да? — Не дойдя до двери шага, пошатываясь, Мирных повернулся к статисту.
— Кто-нибудь ещё знает о просьбе Могилевича?
Образ Шихобаловой на мгновение возник перед взглядом Николая.
— Нет. — Ответил он быстрее, чем успел подумать. — Антон связался со мной по закрытому каналу. Мои контакты, очевидно, остались у него после нашего непродолжительного сотрудничества на проекте Беты Центавра.
— Замечательно. Ступайте.
Кивнув, Николай пробормотал какие-то слова прощания, и шатающейся походкой покинул кабинет статиста.
Трасса 404, 01:46
Открыв окно на максимум, Антон Могилевич молча смотрел на проносящиеся вдоль дороги деревья. Светило солнце. Они ехали уже более суток.
— Вы совсем не спите? — Спросил вдруг он, повернув голову к водителю.
Контрабандист Григорий Черкасов, чей плащ снова обратился чёрным пальто, пожал плечами.
— Нет, сплю. Просто не на задании. Профессиональная привычка.
— У меня тоже.
На протяжении всей поездки Могилевич не сомкнул глаз. Сотрудники спецотдела были выдрессированы так, что могли обходиться без сна до двух суток, не прибегая к стимуляторам, и сохраняя при этом высокую работоспособность.
— Как долго нам ещё ехать? — Спросил Антон, сверяясь с бумагами, что лежали на его коленях.
— Зависит от настроения Трассы.
Нахмурившись, агент взглянул на водителя исподлобья.
— В каком это смысле?
Контрабандист вздохнул.
— Ну, знаете, это как у скалолазов. Есть люди, которые буквально одержимы покорением вершин, и их благоговение перед горами настолько велико, что они говорят: не мы поднимаемся на гору, а гора позволяет нам подняться. Вот с Трассой у меня нечто подобное. Вы, кстати, когда-нибудь поднимались в горы?
— Я спускался в горы. Слышали о Камере-81?
— Да кто ж не слышал, — усмехнулся Георгий, — древний портал под Зоной 400, замаскированный под разработку Отдела «П». Даже атомный заряд есть. Неужели, вы были там?
— Не совсем там, — уклончиво ответил детектив, ослабляя узел галстука, — но достаточно близко.
— Говорят, Камера находится на самом нижнем этаже Зоны.
— Да, говорят.
В официальных данных, доступных самым высокопоставленным чинам Фонда, говорилось, что Камера-81 находится на месте пересохшего подземного озера, и ранее была зоной содержания некоего объекта, принадлежащего Отделу. Многие сотрудники верят, что взрывчатка под учреждением должна быть активирована в случае, если из Камеры вырвется что-то настолько ужасное, чему вырываться не следует, и Могилевич придерживался именно такого мнения ровно до того момента, как столкнулся с Нежильцом в Зоне 112.
В ту ночь, собирая огромный пазл из газетных вырезок и засекреченных статей, детектив, метареалистка и доктор медицинских наук составили необъятную картину, в которой разворачивалась былина эпических масштабов. Почти что воочию Могилевич, Шихобалова и Лебедев узрели как две тысячи лет назад остаток человека низвергнул чудовище в мир иной, заставив последнего рухнуть в недра портала, на базе которого теперь стоит Камера-81. Когда Маргарита спросила его, что же они будут делать, детектив твёрдо ответил:
— Врать.
Отдел «П», как и его теперешней заместитель — спецотдел российского филиала Фонда SCP, никогда не разрабатывал Камеру-81 на базе какого-то там портала. Учёные умы никогда не работали над какими-то там алгоритмами двойственности, протоколами перемещений и прочей херне. Они буквально выстроили огромное учреждение поверх неконтролируемой аномалии, из который время от времени вываливались различные предметы разной степени опасности. Люди, работавшие на проекте утверждали, что 99% всего, что приходит «с другой стороны» не поддаётся расшифровке и списываются, но, вероятнее всего, это число обозначает аномалии, которые пришлось уничтожить, едва они переступили порог нашего мира. Страшно подумать, сколько всякого опасного дерьма вытекло из межпространственной дыры, и сколько из этой огромной кучи хранится теперь на складах спецотдела. Едва эти мысли приходят в голову, становится ясно, что атомный заряд под Зоной 400 нужен не для уничтожения особо опасной аномалии. Он нужен, чтобы в критический момент расшатать поля портала, как это произошло две тысячи лет назад в битве с Мнемогемноном, и нечто опасное вновь исчезло в хаотическом вихре, оставив после себя воронку, заполненную остатками аномальной дряни.