Лин попыталась отбрыкиваться, но снова получила семихвосткой. Та разорвала кожу на руке, оставив смесь длинных красных следов. Маг схватил её за волосы и рванул их на себя, жестоко смеясь, затем, выгнув её дугой, наступил со всей силы на ногу, разрывая сухожилия. Лин заверещала, продолжая бесполезное сопротивление, хватая руками лишь воздух.
– Мне не плевать на тебя. И на тебя тоже, – вдруг загремело по пещере.
Его Святейшество господин Морре резко остановился, отбросив Лин магической силой так, что та как кукла пролетела и впечаталась с треском в стену прямо лбом, разбив нос в кровь и получив сотрясение мозга. А некто, стоящий в тени у входной двери, пришедший чуть позже, попытался выскочить, но дверь уже не открылась.
– Всегда было плевать, когда я их убивал при тебе, и вдруг нет! С чего бы, сгнившее глупое животное? Ха! – гневно и явно в сумасшедшем запале закричал Морре, гогоча как психопат. И только в следующее мгновение он краем глаза увидел стоящее пустое ведро возле пасти дракона, и осознание, такое же запоздавшее, слишком поздно пришло ему на ум: девка ослушалась приказаний и поила дракона свежей водой все двадцать часов кряду. Демон обрёл силу… Он должен был увидеть сразу, когда зашёл, должен был ощутить возросшую и притаившуюся силу! Но был так занят…
– Поздно. Твоя магическая сила уступила место твоему сумасшествию. Твой разум разрушен.
– Открой, чудовище, проклятый демон! – завизжал кто-то, срываясь на писклявый крик, барабаня по двери кулаками. – Морре! Заставь его открыть эту чёртову две-е-ерь!
– Подойди же ко мне, Король Лута, – облизнувшись, приказом заговорил дракон.
Получив прямую команду, стоявший в тени ворот Король, до сих пор, и не первый месяц, тайно наслаждавшийся лицезрением убийств и истязаний десятков, а то и сотен невинных жертв в подземелье родного дворца, против своей воли потащился к дракону, в ужасе выставив вперёд дрожащие руки. Следом за ним тянулась струйка мочи.
Пытаясь вырваться из пленённого разума, дрожа и причитая, он, дёргаясь как марионеточная кукла, шёл, пока не упёрся в клетку. Сняв с груди ключ не своими руками, спрятанный за весьма дорогой одеждой, вставил его в скрытый замок. С тяжёлым скрипом часть решётки отошла, обнажив вход в самое сердце древней тьмы.
Король выл как раненый пёс, но продолжал, зачарованный, идти прямо к своей погибели. В глазах его граничили ужас с сумасшествием. Споткнулся о выступ, упал и, встав тут же на четвереньки, пополз по клетке, продолжая выть и верещать на высокой ноте уже без слов: – И-и-и-иииии! И-и-и-иии! – пока своей лысой головой не упёрся древнему демону прямо в нос. Тот шумно вдохнул аромат жертвы во все лёгкие, выдохнул, окатив Короля потоком горячего воздуха, открыл пасть и с хрустом откусил Королю руки. Тот взвыл ещё громче, упав головой в пол, лишившись опоры. Дальше в пасти дракона исчезла половина туловища, затем и дрыгающиеся ноги. Короля Лута не стало… Дракон облизнулся и закрыл глаза от удовольствия.
Маг смотрел на это всё, не веря ни своим глазам, ни своему попустительству. Ведь он осмотрел Лин в комнате, потом здесь, в пещере, и не увидел в ней никаких скрытых качеств, заставлявших ослушиваться приказов, идти наперекор взрослым, вытаскивать себя из передряг и событий.
Но почему не увидел? Лишь потому, что внутри него не было ни милосердия, ни сострадания. Не с чем было сравнить. Так он и попался. Теперь же придётся расплачиваться за всё.
Дракон, разобравшись с Королём Лута, с одним из зачинщиков тайного кровавого многомесячного сумасшествия, теперь уставился на мага. В его красивых золотых глазах то сужались, то расширялись зрачки, танцуя, ища новую жертву для очарования.
– Теперь, примени свою магическую силу, и сними с меня оковы. Быстро.
Морре начал сопротивляться, выставив перед собой знак защиты от дурного глаза, но сила дракона росла каждую минуту, и уже представляла собой мощный поток древней демонической силы, сломавшей знак как сухой прутик. Маг дёргаясь, словно в припадке, размахивая руками, побрёл к клетке. Он всё ещё пытался защищаться всевозможными знаками и заклинаниями защиты, но было слишком поздно.
Упав на колени возле здоровенного железного штыря, вбитого в камень, он обхватил его руками, вытягивая из камня, произнёс заклинание, и штырь задрожал. Но сразу не поддался. В руках стали рваться сухожилия, маг завыл от боли, но не прекращал действий: снова и снова накладывал он заклинание, шатая в камне вбитый штырь. В итоге, с глухим звоном тот всё же вылетел из камня, обнажив кусок свободной цепи. Дракон тут же закрутился в клетке, цепь начала скатываться с одной стороны. Но одного штыря оказалось недостаточно. Маг пополз ко второму, в противовес установленному с другой стороны клетки. Схватившись уже полумёртвыми руками за второй штырь, он опять наложил заклинание. Руки хрустели, пальцы переставали двигаться один за другим. Кровью залил он всё вокруг себя, но всё же добился результата и вот второй штырь выскочил звонко из камня. Цепь, бряцая и звеня, тут же покатилась в сторону дракона, а тот, наконец, встал и, шатаясь, вышел из клетки. Оковы спали и повалились с грохотом на пол. Дракон, который несколько месяцев не мог пошевелиться, умирая от яда и ран, заиграл дрожащими мышцами, встал на задние лапы и впервые громко зарычал, расправляя онемевшие суставы. От рычания древнего демона летучие мыши устремились с шумом прочь из пещеры, а крысы с писком бросились в рассыпную, попадав в яму и забившись во всевозможные щели. Маг в гримасе ужаса схватился за уши, но руки его не слушались.