– Да, мама, – понурив голову, отвечала она как положено отвечать послушной дочери.
– Так вот. Эту неделю ты хорошо поработаешь дома, чтобы после твоего отъезда здесь всё блестело и сияло!
– Да, мама.
– Сейчас мы с твоим отцом уезжаем на рынок, вечером вернёмся. А тебе вот список дел, которые надо будет переделать сегодня. А с обратной стороны – что надо переделать за оставшуюся неделю, - исписанный листок из блокнота перекочевал на стол.
– Да, мама.
– Поехали, хватит разговоров, – отрезал Вилькун, резко встав. Было видно, что его бесила вся эта женская болтовня. – Нам много чего надо купить сегодня.
Они вышли из кухни, Лин осталась одна. Перечитав список дел три раза, глаза её полезли на лоб. Здесь на месяц работы, не меньше: от закрутки на зиму тыкв и прочих овощей, до починки покосившегося забора у коз. Брызнули слёзы. А если она всё не сделает, что указано – за каждый пункт получит ремнём с пряжкой по спине. Так всегда было. И боль будет донимать её месяцы, не давая возможности нормально спать.
Быстро схватив остатки завтрака, она принялась за работу: целый день драила посуду, котелки скребла от жира, кастрюли, чайники тёрла от накипи. Кожа рук от воды сморщились, пальцы не слушались. Плечи и спина ныли. Затем перебрала в погребе целый чан картофеля, моркови и лука, выбрав испорченные овощи. Выбравшись из тёмного холодного погреба лишь к вечеру, она услышала, как её вторые родители вернулись, и не одни: дом наполнился весёлыми голосами. Они обсуждали предстоящую вечеринку и купленное на рынке сегодня. На какие деньги всё это куплено – не сложно догадаться.
– Лин, приготовь чай, быстро! – закричала из гостиной Варисса.
Бросив овощи, она побежала на кухню и поставила большой красивый чайник для гостей на огонь. Собрала сервиз, приготовила сахарницу.
Выйдя с сервизом в одной руке и урчащим чайником в другой, она увидела в парадной целую кучу новых вещей: шуба, изысканная мебель, картины, большой новый самовар, бутылки с дорогим вином, вешалка с платьями и шляпами, новое нарядное седло. Всё это стояло там и как будто бы смеялось ей в лицо. Из гостиной вышла Варисса, проследила за взглядом дочери, но, однако, даже не покраснела. Взяла из её рук чайник и сервиз.
– Иди, делай свою работу, я сама подам чай гостям, – поспешно ушла она обратно. А Лин всё стояла и смотрела на эту кучу вещей. Внутри всё яростно кипело.
Однако нахлынувшая ярость растворилась в последующие три дня. Количество работы, которой её загрузили вторые родители, буквально превратило девочку в ходячую усталость. Весь список работ она, естественно, не осилила и уже была готова принимать наказание. Однако родители так увлеклись новым, свалившимся на них внезапно богатством, что уже мало обращали на дочурку внимание. Потому в последний день пребывания в родном доме, рано утром она собрала свои немногочисленные вещи в сумку. Не считая одежды и запасной обуви, самое бесценное её имущество состояло из: картинки в рамке с настоящими родителями, милой расчёски с ручкой в виде головы лошади, подаренной когда-то родной мамой, и маленьким золотым колечком, подаренным на десятилетие родным папой.
С худой сумкой она вышла в парадную, где уже стоял тот самый королевский ополченец. Никто её провожать не вышел.
– Добро пожаловать на службу Королю, уважаемая Линетта Файеръярд! – отчеканил солдат. – Карета подана! Прошу!
Было ужасно больно, что никто не вышел проводить. Никому она уже не нужна и что с ней станет – никому не интересно.
Снаружи всё мелко и противно моросило. Она оглянулась ещё раз на дом, где прошло её детство, плавно переросшее в рабство… и прошла к карете. Ополченец помог взобраться на сидение, сел тут же рядом и захлопнул дверцу. Карета тронулась.
– Как замучил этот проклятый дождь! – выпалил он, вытирая лицо платком.
Лин вдруг расплакалась.
– Эй, ничего, не переживай. Если ты девка смышлёная, то справишься во дворце. Смышлёные там не только выживают, но и со временем занимают серьёзные посты! К тому же, я так понимаю, жизнь у тебя и тут не сладкая. Так что чего переживать уж…
Мимо проплывали дома, огороды, магазины. Карета тащилась, увязая в грязи, норовя вот-вот застрять. Однако лошади, сильные и ухоженные, вытягивали легко. Через некоторое время подковы зацокали по брусчатке: они выехали на дворцовый тракт. Лошади тут же пошли быстрее. За окном проносились сторожевые башни и сторожки, под крышами которых прятались от дождя продрогшие стражи, нёсшие службу. Карета подъехала, однако, не к самому дворцу, а к чёрному его входу – для прислуги и не очень важных гостей.