— Теперь понимаю, почему люди отреклись от Богов.… Потому что в Аду их не может быть. Горела земля, небеса обливались кровью, люди умирали, как же страшно! А мы ничего не могли сделать, позволяя бомбить наш мир. Почему же мы ничего не сделали, как допустили? — отстраненно говорю я, чувствуя, как в груди поселился тяжелый комок черноты.
— Налана, это в прошлом. Важно не то, что ты сделала когда-то, а то, что можешь сделать теперь. — успокаивающе говорит он. — Даже в этой ситуации есть плюсы, ты наконец-то поняла, кто ты есть.
— Ты прав! — неожиданно я звонко рассмеялась, признавая правдивость его слов. — Жаль, что пришлось увидеть это, чтобы понять! — сквозь истеричный смех выдавливаю я, окончательно успокоившись. — Кстати, чего ты так матерился? — перевожу разговор на другую тему.
— Током ударило, — коротко отвечает Дрейк. — Пытался проверить оборудование, а шибануло так, что искры из глаз посыпались, — улыбается он. — А куда подевалась Лара? — оглядывается по сторонам Дрейк, не находя девушки. Помогая мне быстро подняться на ноги, вместе мы обошли корабль по часовой стрелке, оказавшийся в диаметре не менее двадцати метров. И когда уже было, решили, что Лара от испуга побежала в противоположную от машины сторону, потерявшись в пустоши, наткнулись на нее, стоящую столбом, и практически сливающуюся с ржавой обшивкой корабля своими коричневой рубашкой и штанами.
— Вот ты где! — гневно выдаю я. Теперь будешь сбегать без предупреждения вместо Дрейка? — проследив за ее застывшим взглядом на борт корабля, гнев мгновенно исчезает, и я смотрю в тоже место, в очередной раз, почувствовав, как глаза превращаются в блюдца. На ржавом борту старательно выведено несколько слов ярко-алой краской, совсем свежей, потому, как влажные подтеки не успели засохнуть.
Четыре коротких слова, в очередной раз ставящие землю с ног на голову: «ПОЧЕМУ РЕКИ ТЕКУТ ВСПЯТЬ?», блестят яркими буквами на солнце. Дрейк осторожно прикоснулся к буквам пальцами, растер и понюхал, после чего вмиг посерьезневшим голосом заявил:
— Это кровь, свежая. Тот, кто это написал, сделал это совсем недавно, за несколько часов до нашего прибытия.
— Почему реки текут вспять… — медленно повторила Лара, не отрывая взгляда от букв.
— Лара, это сделала ты? — резко спрашивает Дрейк, дергая ее за плечо и приводя в чувства. Взгляд девушки моментально стал осмысленным, и она непонимающе уставилась на нас большими глазами.
— Хорошо, что ты очнулась! — с улыбкой говорит она мне. — Нет, конечно! Чем бы я себя порезала, да и зачем мне писать столь несусветную глупость? Отпусти плечо, Дрейк, мне больно, — вырывается она.
— Хочу уехать отсюда, и как можно быстрее, — не став слушать их начинающийся спор говорю я, шагая в сторону машины, стараясь не оборачиваться на жуткий корабль.
3
До самого вечера мы ехали молча, говорить отчаянно не хотелось. Как назло Лара первое время надоедала вопросами, в отличие от тактичного Дрейка, молча дымившего в открытое окно. Пришлось на нее грубо рявкнуть, на что девушка сильно обиделась, демонстративно поджав губы и отвернувшись к проносящемуся за окном пейзажу. Хотя, мне сейчас по барабану, если хочет, пусть обижается. Важнее другое— что это за таинственная Башня с горящим на вершине факелом, как ее найти, и узнаю ли я ее? Ведь, видения искажают реальность. Конечно, если загадочная Башня существует на самом деле, а не является плодом воображения. Шестым чувством я знаю, что за ее стенами скрываются все ответы, и, прикоснувшись к синему огню на вершине, я наконец-то полностью открою глаза, все узнаю и все пойму, но не раньше…
Остановились мы только на закате, прямо в центре широкого четырехполосного шоссе, вновь разделив на троих банку холодного мяса. Дрейк порывался отыскать сухие ветки, но после коротких уговоров сдался. Как бы мужчина не показывал свою смелость и отвагу, сегодняшний день был не из приятных, оставив на каждом из нас отпечаток чего-то зловещего и темного. Поэтому вместо ставшего привычным костра мы провели вечер в холодном свете узких фар. Лара пришла в норму, быстро проглотив свой ужин, и сославшись на то, что не желает портить настроение моей унылой физиономией, отправилась спать на пассажирское сидение, оставив нас с Дрейком наедине.
Не знаю, насколько кислое у меня выражение лица, но настроение гаже некуда. Из головы не идут чудовищные картины сотен смертей, вспыхивающие сухими ветками небоскребы и ало-голубой огонь, сжигающий все на своем пути. Жестокий огонь, умный огонь.… Из мыслей вырвал тихий голос Дрейка.