— Уходишь? — деланно равнодушно спрашивает Дарен. — Если опасаешься карателей, не беспокойся, в Нордол им вход закрыт, здесь Создатель тебя не достанет.
— Спасибо за любезность, но не хочу тратить ни вашего, ни своего драгоценного времени, — шутливо кланяется он. — Все ясно и понятно, в любом случае, без Наланы не стоит ничего начинать. Надо выждать время, пока она… осознает.
— А как же остальные вопросы? — изумленно спрашивает Лукреция. — Мы не обсудили, как ей помочь, что делать со стервой Лираной! И Нолан вызывает у меня опасения.
— Я никогда не любил этот ваш змеиный клубок! Интриги и манипуляции оставьте Нале, она царица в этом. Я предпочитаю действовать, вместо того, чтобы строить хитроумные планы на далекое будущее. Заметил по собственному опыту— жизнь не возможно спрограммировать, всегда что-то идет не так. Поэтому, адьос! — махнув рукой, Люцион превратился в едва заметную золотистую дымку, моментально испаряясь.
— Никогда не понимала его пренебрежительного отношения. — фыркает обиженная Лукреция, оставшись наедине с Дареном в Ледяном Дворце. — Как будто ему все равно!
— Поверь, это не так. — тихо и устало говорит Дарен, подливая вино в бокалы силой мысли. — Налана для него значит гораздо больше, чем может показаться. И если она сможет прожить без него, то он зачахнет как цветок без полива. Видела, во что он превратился за тысячу лет одиночества— блеклая тень прежнего Люциона. — презрительно говорит он, поднимаясь с ледяного трона, и медленно подходя к панорамному окну, за которым разлилась палитра красок Северного Сияния.
— А если Налана так и не сможет все вспомнить? — тихо спрашивает Лукреция, подходя со спины к задумчивому мужчине, осторожно кладя голову ему на плечо, и нежно поглаживая напряженные мышцы. — Что будет тогда?
— Однажды вспомнит, Севар заставит ее. Мир не может существовать без своего Бога, — отвечает он, уворачиваясь от стремящихся к поцелую алых губ. — Не стоит, Лукреция…
— Настолько ее любишь? Она никогда не уйдет от Люциона, он часть ее души, часть сердца, часть ее самой. Тебе не получить ее, никогда, Дарен. Люцион правильно сказал, нужно жить тем, что сейчас, не загадывая на будущее.
— Люблю. Но следуя его советам, я бы не стал старейшим Богом Фабрики Душ, единственным, помнящим прошлого Создателя, — холодно бросает он, отрываясь от прекрасного вида на белоснежную пустоту. — Кстати, ты хорошо держалась на Совете, — переводит он тему. — Столько удивления по поводу Машины! Не ожидал!
— Были хорошие учителя, — отвечает Лукреция, погладив темные волосы узкой ладонью.
— За Лирану и Нолана можешь не волноваться, они слишком трусливы, чтобы действовать в открытую против нас.
— Думаешь, они знают? — напрягается Богиня.
— Конечно, только вида не подают. — усмехается Дарен. — Вспомни, что Создатель делал с нами в день смерти Наланы, надеясь вычислить предателя, — острые плечи девушки, скрытые тонкой меховой накидкой, едва заметно передернулись от кошмарных воспоминаний. — Они не станут затевать бурю в стакане воды. К тому же Нолан не правитель, он не может принимать решения от лица всего Драхенрейха.
— А как же Машина? Если то, что сказали те смертные, правда…
— Боги сами творят свою Судьбу и свой мир. Мы не можем помочь ей. Время—вода, однажды все вернется к изначальному порядку.
2
Поддавшись его восторженному голосу медленно открываю глаза, увидев то, на что рассчитывала меньше всего— ослепительную зеленую поляну, спрятавшуюся в ущелье бесконечных гор. Ровное гладкое плато, на котором растут диковинные деревья, напоминающие карликовые растения холодной тундры, виденные в детстве в учебниках географии. Но по сравнению с песками пустыни, этот крохотный пятачок зелени кажется божественным оазисом.
Чистый свежий воздух проникает в легкие, зеленая листва маленьких деревьев и низко растущих кустарников успокаивает взгляд, а изумрудный травяной ковер кажется чем-то необычным, вырванным чудом из волшебной сказки. В жизни бы не подумала, что привычная трава может казаться чудом света, такая густая и зеленая, такая настоящая. Так и хочется почувствовать ее свежий запах, пройтись пальцами по шелковистым острым листьям, упасть на землю и валяться, крича и катаясь по густой зелени.
— Разве это не прекрасно, Налана? — тихо спрашивает над ухом голос Дрейка.
— Чудесно… — так же тихо говорю я, всматриваясь в золотисто-зеленую листву на кронах деревьев, медленно выходя из душной машины. — Что это за место?