— Ну-ну, не стоит, поднимись, — растягивая слова, произносит Богиня приторно сладким голосом, продолжая с интересом наблюдать за Ларой, как за диковинной зверушкой. — Ты плохо слышишь, дорогая, или мне повторить дважды? Зови меня Богиня. Имя Налана я не слышала больше тысячи лет. К тому же, разве я похожа на то жалкое подобие, что плетется сейчас по Городу с твоИм мужчиной? — делает Богиня ударение в этом месте.
—Что вы, Богиня! — восторженно отвечает Лара, делая шаг вперед, желая прикоснуться к ожившей легенде, Создательнице всего сущего, но крепкая рука хватает ее за плечо, останавливая, буквально в сантиметре.
— К Богине нельзя прикасаться. — холодно говорит темноволосый мужчина, также взявшийся из ниоткуда, как показалось Ларе.
— Простите мою глупость! — поспешно отвечает Лара. — Как же можно прикоснуться к вам такому ничтожеству, как я. Только хотела убедиться, что вы настоящая, а не плод воображения! — мужчина за спиной звонко пренебрежительно фыркает, а Богиня расплывается в широкой улыбке, открывая жемчужно-белые зубы.
— Я настоящая, как земля под ногами и небо над головой. Нам с тобой нужно серьезно поговорить, Лара, для этого я и позвала тебя. Извини, что так грубо, но другого выхода не было, — грациозно поднимается она с места, делая наигранно-грустное лицо, чуть оттопырив губы. — Но, думаю, вначале ты хочешь поесть, верно?
— Было бы неплохо… — смущенно говорит девушка.
— Маркус, распорядись, — мужчина коротко кивает, удаляясь. Когда за ним закрылась едва заметная дверь, Богиня продолжила. — А пока мы ждем обеда, расскажи, чего ты хочешь, Лара? О чем мечтаешь, к чему стремишься? Расскажи мне все, — нежно протягивает она, и в голубых глазах вспыхнул дьявольский огонек.
— Вы позвали меня за тем, чтобы поговорить об этом? — осторожно спрашивает Лара, боясь разозлить древнее Божество.
— Нет! Нет! Конечно, нет! — вновь смеется она, закидывая голову назад, открывая белоснежную шею. — Я должна знать, чтобы исполнить это. Ведь Боги исполняют желания. Согласись, человек без мечтаний уже не человек. К чему жить, если не иметь цели, а добиваясь своего ставить новую. Цель должна быть у каждого, без нее существование не имеет смысла. У тебя есть цель в жизни, Лара? Открой мне душу, Лара. Открой душу.
Мгновение девушка колебалась, уж больно нереальным кажется происходящее, но голос Богини такой ласковый и успокаивающий, а сверкающие глаза настолько тепло смотрят, даря материнскую заботу, которой она никогда не знала, что невольно захотелось открыться ей. Это казалось таким правильным, что перестало вызывать сомнений. Разве такое прекрасное существо может быть жестоким?
И Лара рассказала, рассказала все о своих чувствах, честно, без утайки. Ведь, как можно что-то утаить от Богини, живой Богини, прождавшей Лару тысячу лет ради этого разговора. Странная мысль заполнила душу теплом, разнося его по телу от головы до кончиков пальцев, но все кажется таким верным и правильным, что логика прячется далеко в сознании. Внезапно в Ларе открылась потребность высказаться, и она говорила и говорила о своих чувствах к Дрейку, о том, как много вещей их объединяет, как боится того, что Налана отнимет его, заберет себе. И по мере того, как рассказ подходит к концу, неистовая грусть накатывает на нее ледяной волной, лишая прежней эйфории, переходящей в слезы.
Сотни граней эмоций проносятся в душе Лары, в то время как Богиня становится еще прекраснее в своей красоте. Ставшие синими глаза жадно впитывают каждое слово, ловят малейший эмоциональный оттенок, проскользнувший в голосе, впитывая в себя мощной губкой. Лара заметила, как засверкали золотым волосы, из лица ушла прежняя бледность, придавая коже свежий оттенок, а губы налились красным. Создавалось ощущение, что Богиня питается ей, как изголодавшаяся по влаге земля жадно впитывает каждую каплю, также и она питается ее чувствами. Конечно, эта мысль незаметно пронеслась в задурманенной голове, но когда Богиня резко оборвала ее на полуслове, властно сказав:
— Достаточно, — по душе Лары словно пронесся ураган, оставив после себя лишь хаос и пустоту. — На сегодня хватит, — холодно проговорила она, и теперь в голосе не чувствовалось ни участия, ни доброты, только властная сталь. — Пройдем к столу, думаю все готово, — указывает она жестом на маленькую дверку, за которой скрылся Маркус, пропуская Лару вперед.
Несмело открыв дверь, девушка попала в огромное помещение, завораживающее своей красотой. Если первая комната была аскетичной, можно сказать пустынной, то здесь преобладает вычурная роскошь, начиная от увитой лепниной мраморных колон, заканчивая расписным потолком. Стены и пол в нежно-зеленых цветах, успокаивающих глаз в теплом свете. Вдоль них расположилась древняя мебель, но не развалины, которые находят жители Невара, годящаяся в лучшем случае на дрова, а та, которой и пользовались древние Боги и Короли— резная, витиеватая, с причудливыми рисунками, выложенными из камней и блесток. Есть здесь и книжный шкаф с древними изданиями на разных языках, сам по себе являющий целое сокровище, причудливый столик с разнообразными флакончиками, источающими дивный запах. Еще множество остальной мебели, но на нее Лара не особо обращает внимание, поразившись этими двумя предметами. В целом комната создает ощущение жилой, если бы не холод, царящий вокруг, словно все вещи стоят для антуража, не используясь по назначению. Если бы Лара знала слово «декорации», то назвала бы огромный зал именно так.