10
Друзья приехали вновь только на следующей неделе. До этого не было ни звонков, ни сообщений, а тут вдруг свалились неожиданно, как снег на голову. Удивлению не было предела, когда знакомый Эльвирин «Рено» в середины пятницы подъехал к дому. Макса не было дома, отправился на работу, поэтому я была одна, медленно попивая кофе в гостиной с включенным телевизором. Состояние за эту неделю пошло на поправку, я набрала в весе, перестав быть похожей на оживший скелет, да и голова перестала постоянно болеть, поэтому приезду друзей была искренне рада, не смотря на ранний визит.
Проводив их в гостиную, вежливо предложила выпить, на что они дружно отказались, видимо, еще свежи воспоминания прошлого раза. Потекла неспешная беседа, по ходу которой я только внимательно наблюдала за их реакцией и поведением, отвечая на стандартные вопросы о самочувствии, и рассказывая, как все вокруг прекрасно, какой чудесный и заботливый Макс, и как мне помогают волшебные таблетки, беспощадно смываемые в раковину целую неделю. Они одобрительно кивают, смеются и улыбаются, искренне радуясь, что у меня все наладилось, и жизнь вошла в привычное русло.
Знали бы они, сколько сил мне стоит сидеть и мило улыбаться, изображая маску спокойствия, когда хочется завопить от страха, убегая прочь. Приходится держаться, я сама приняла правила игры, сама захотела открыть глаза, понять, что же происходит на самом деле! Теперь я вижу больше, все то, что было тщательно скрыто, разрушив, наконец, воздушные замки и проанализировав собственную жизнь, я близка к Истине, осталось открыть последнюю дверь.
Сказав, что неделя без психотропных лекарств была Адом, я солгу, она была хуже в сотню раз, особенно первые дни. Мир вокруг начал изменяться, вначале понемногу — только что вскипевшая вода в чайнике оказывалась ледяной, предметы переставлялись по дому с привычных мест, убранная в шкаф одежда разбрасывалась по комнате, словно рядом поселился полтергейст, устраивая мелкие пакости. В первый день казалось, что делаю это собственными руками, забывая о произошедшем, но увидев, как расческа медленно плывет по воздуху, отмела эту мысль. Было желание вернуться к таблеткам, но строго запретил Голос, объяснив, что это нормальная реакция, когда реальность сталкивается с воображением. Пришлось поверить и терпеть, так как нет другого выхода.
Дальше стало хуже — начали меняться вещи, меняло цвет постельное белье, а приготовленное мясо оказывалось рыбой, и все бы ничего, если бы вечером Макс не приготовил овощной салат, в котором ползали склизкой массой черные и белые черви. Наблюдая, как он накладывает эту гадость мне на тарелку, я чуть не сорвалась, но Голос вновь пришел на помощь, действуя лучше любого антидепрессанта.
«Ешь и улыбайся, Налана. Помни, что они не настоящие, всего лишь ожившие иллюзии страхов!» — мелодично сказал он, когда я брезгливо осмотрела наколотую на вилку помидорку, по которой полз противный тонконогий паук. — «Их видишь только ты, Налана. Ну же, смелей, не стоит разочаровывать Макса!» — настаивает он. Пришлось есть, как ни в чем не бывало, запихивая в рот на удивление реальных червей, неторопливо всасывая их, чувствуя противный комок слизи во рту, после чего провести десять минут в ванной. Макс не видит, ничего не замечает, для него это обычный салат. О, ужас, начинаю сходить с ума, долго не протяну такими темпами.
На третий день изменилась погода, становясь чем угодно, но только не дождливым промозглым октябрем. Ожившие за окном тропики через час превращались в метельную стужу, к вечере становясь иссушенной пустыней или тропическим ливнем с грозами. На небе среди солнечного дня появлялись звезды, или проскальзывал серебристый диск Луны. Один раз я заметила интересную картину, когда погода приобрела стабильное состояние— четыре сверкающие точки на небосводе, находящиеся близко друг к другу. В тот день Голос сказал только одну фразу: «Парад Планет близко, торопись!»
В четвертый день изменился дом- стены становились то дряблым желе, то бетонными блоками, то неотесанным камнем, изменяясь наподобие картинок мультика. Коридоры стремительно меняли размер и ширину, а пол проваливался под ногами, под стать зыбучим пескам. Потолок же походил на огромный пресс жуткой давилки, то улетающей на недосягаемую высоту, то замирающий над самой головой, касаясь волос. Я старалась как можно меньше передвигаться по дому, старательно делая вид, что все в порядке, но Макс начал что-то подозревать.
Пришлось сбить его с толку маленькими женскими хитростями, затащив в постель— первый роз с момента аварии, и думаю пока последний. Мне не понравилось, хоть Макс очень старался, это было неправильно, чужеродно… Голова улетала вдаль под действием меняющегося пространства, а отсутствие мыслей добавляло новый виток паники. Нельзя закричать, нельзя оттолкнуть, нужно только улыбаться, плевав на стыд и гордость, потому как их нет в этом мире. Я одна наедине с иллюзиями, рушащимися с каждой минутой.