Быстро одевшись и повязав на волосы шарф, дабы скрыть их отсвечивающую белизну, осторожно крадясь, выхожу из дома. Не то, чтобы волосы отсвечивали люминесцентными лампами, как дешевые забегаловки на окраинах мегаполиса, но предосторожность не повредит. Нужно быть незаметной, слиться с темнотой, стать с ней единым целым, если хочу выбраться, но стоило выйти на улицу, понимаю, что это будет не так просто.
Выйдя на улицу с трудом подавляя тяжелый вздох, застрявший в горле тугим комком, словно изжеванная жвачка. Хочется плакать от жалости к себе и всепоглощающего дьявольского страха, но не могу позволить себе такой роскоши. Нужно быть сильной, нужно держаться до последнего вздоха, не сдамся, пока дышу и чувствую ритм сердца, выбивающего барабанную дробь. Как бы ни было страшно, как бы ни пугало это место и сколько бы загадок не таило, нет другого выхода. Все или ничего, жизнь или смерть, есть лишь два варианта развития событий.
Отчего-то задумываюсь об этом, вглядываясь в непроглядную ночную тьму, скрывающую тяжелые дома и вековые деревья, оплетающие их руками-паутинами, тонкими пугающими ветками, царапающими оконное стекло. Это не сон, не Лимб, не один из многочисленных кошмаров, это правда, настоящая правда. Настоящий холодный воздух, обжигающий дыхание, настоящий мороз, пробирающийся по коже под тонким слоем одежды, настоящий густой пар, поднимающийся в темное небо едва уловимой дымкой. Это не сон, не вымысел и не иллюзия. Не знаю, чем была моя жизнь до этого момента, но чувствую, что все грани времен, переплетенные в нашей Вселенной, заключились в этом моменте, когда светловолосая кукла испуганно смотрит затравленными глазами на дикий новый мир.
Это реальность, и если умру здесь, это будет навсегда. Не будет вторых шансов, не будет золотой лестницы, пронзающей границы космоса, не будет Фабрики Душ, не будет ничего… Обжигающая синяя вспышка и пустота- конец Наланы Лукко! Горячий пепел, бесславный конец на задворках мироздания, вот, во что превращусь. Мои книги не увидят свет, мои слова не будут написаны и люди не прочтут их, если умру, то ничего не оставлю после себя, сольюсь с этой безжизненной пустыней, став безмолвным пеплом…
Нет! Не хочу! Не хочу раствориться в этом сумасшедшем мире с безумными правилами и законами, подчиняясь исчезнувшему тысячу лет назад существу. Не хочу стать частью сгинувшей в небытие истории, не хочу быть символами на песке, хочу быть настоящей, живой на сто процентов! Я не легенда, я не аналог почти забытой Богини древней пустыни, я живая, настоящая! Я дышу, у меня бьется сердце, и я не хочу умирать! Как же не хочу этого!
Мысли не желают склеиваться в голове, подобно осколкам разбитого зеркала, видишь сотню граней отражения, но никогда не получишь нормальную картинку, видя лишь искаженную уродливую иллюзию. Что, если моя душа такая же, что, если это кара Господня? Взглянуть на себя с другой стороны? А в чем я виновата? Никому за жизнь не делала зла.… Не скажу, что была идеальной, но и смертных грехов не совершала! Отчего тогда так страшно? Почему дрожу, как осиновый лист на холодном ветру?
Не знаю, что делаю. Ноги отчаянно несут вперед, а пальцы сжимают холодную рукоятку ножа в кармане куртки, дающую некую уверенность. Он уже спас меня в пустыне, авось вновь повезет… Мысли, мысли, мысли.… Как же их много в поглощающей черноте, выхватывающей однотипные дома и крючковатые деревья, заурядно сменяющие друг друга. Дома без границ и силуэтов, не имеющие ни стен, ни опор, ни тени в бесконечной мгле. Тьма на фоне тьмы, глубока, пугающая и бесконечная, как пустые глаза мертвеца. Ветки, охватывающие деревянные крыши сухими стальными пальцами, цепко сжимающими, как изголодавшийся по страсти любовник. Они не отпустят, будут скрести мертвыми ветками по стеклу, будут пугать в полночь кошмарными звуками, сводящими с ума. Они придут за мной. Однажды захватят в плен и тогда…
Бегу сломя голову сквозь темноту. Тени домов, тени деревьев оживают, соединяясь в пугающем танце, становясь единым целым— беспроглядной тьмой. Ожившие дома и деревья из кошмаров, не имеющие тени, бездонные окна-колодцы и темнота. Лишь абрисы показывающихся фигур, кошмары в безграничном пространстве, ожившие пугающие тени, как карандашные наброски, серые кошмары на фоне темноты.
Бегу, не зная дороги, тьма наступает на пятки зубастым монстром, кошмары становятся реальностью, а границы сознания стираются с каждым шагом. Темнота, дома, деревья, и вот я не помню свою жизнь, правда смешалась с галлюциногенной реальностью, переплетясь со сном.
Война, страх! Животные, деревья, так не должно быть! Это жестоко, неправильно, они умирают во славу Богов! Почему мне так больно? Почему темнота заполняет скрытые отголоски души, и почему чувствую себя такой дрянью, словно по голову запачкалась в несмываемой грязи. Как же больно, страдает каждая клеточка души от нахлынувших неясных образов, появляющихся в голове давно забытыми воспоминаниями, вытащенными из древнего сундука памяти.