«…Вчера по балке прорвались почти до хутора. Страшно. Ребята как черти дрались. Серега фрицу голыми руками шею свернул, потом еще долго рычал, ничего сказать не мог. Он тоже из Ростова, с Нахаловки. У него зимой всю семью расстреляли. Нас осталось шестнадцать человек. Не дошли. Закрепились здесь, но как рассветет, здесь будет плохо, слишком открытое место...»
День пятый. Я дежурная по кухне, хорошо, что у меня в подчинении целых пять человек. Встала в пять утра. Целый день какая-то суматоха, хотя и отдохнуть тоже успели. Мальчишки даже на озеро сходили. Соскучилась по родным, друзьям. Хочется в город, по улицам походить, по магазинам. На рынок за яблоками и бегом домой хрустеть, а лучше по дороге одно съесть.
А еще на Дон сходить, искупаться. На набережную вечером сходить, послушать музыку, или взять гитару, друзей и пойти самим играть. Соскучилась по всем.
Из дневника солдата:
«…Не знаю, как уснул, наверное, на войне какое-то безразличие вырабатывается. Даже сны снились, пока два часа покемарил. Сейчас моя очередь в боевом охранении, светает скоро. Снился дом, опять. И как малой с мамой на рынок ходили. Потом еще как дед на рыбалку брал, вверх по Дону, к Зеленому острову плавали на лодке, там сомы такие здоровенные водятся в заводях, жуть... Говорят, раньше белуга водилась даже. Дом..
Немцы за всю ночь так и не сунулись, и сейчас ни шороха. Только осветилками все постреливают в небо. Ну, здесь они незаметно не проползут, только вот и нам вперед не просочиться... Понимают, гады, потому утра ждут…
…Чуть солнышко припекать начало, пошли, твари. Небось, кофей свой эрзацный попили и пошли... Серега первый увидел, тихонько так мне показывает на поле. Прямо в рост пошли с автоматами, думают, раз мало нас... Ну мы им дали жару. Первую волну положили, потом вторую отбили, тогда они за минометы взялись. Полтинниками лупили, хорошо, видать, потяжелей ничего подтащить не успели. До вечера бы продержаться, авось, подмога будет…»
Шестой день вахты закончился. Сегодня мы подняли еще одного бойца. Вчера, пока мы дежурили на кухне, наши отыскали траншею, начали «бить». Много железа подняли, много земли и пустого настрела. Решили «выбивать» её полностью. Но как чувствовали, что надо продолжать. И действительно в конце дня они наткнулись на бойца.
По распоряжению тренера, пришлось ждать пока приедут с телевидения. Хотя, по-моему, странно, археологию делать долго они бы все ровно успели. Но ничего страшного, и так управились. Однако пришлось напрячься, бедняга лежал под кустом, пришлось его вырубить. Работали долго, часов шесть, наверное. Но у всех ажиотаж, а вдруг «именной»? Все суетились, просматривая каждый сантиметр грунта, что бы ничегошеньки не пропустить. Состояние эйфории охватило всех, но в то же время очень печально сознавать, что перед тобой человек, чья судьба оборвалась на войне, что перед тобой сын которого не дождалась мать, или отец и муж не вернувшийся к семье. Но при этом греет чувство, что ты приносишь пользу, ведь сегодня еще один боец найден! Еще один солдат, защитивший мой родной город, будет упокоен со всеми почестями, со словами благодарности и слезами радости и печали.
Увы, он оказался не «именным» (то есть мы не нашли ни жетона, ни надписи на вещах). Но мы не унываем, старшие считают, что неподалеку или здесь же, будут еще бойцы. Единственное, что мы при нем нашли, это обрывки бумаги и карандаш. Интересно, что он писал?
«…Не продержались, пришлось по балке ниже спуститься, обложили со всех сторон. Тут вроде как сток по левую руку, в нем траншеи немецкие, мы в них засели. Одну контратаку отбили, но что толку. Меня на долго не хватит, в ногу зацепило, кажется, жар начинается. Сейчас ползал, собирал патроны, полные карманы набил. Нашим в лица старался не смотреть, пока доставал, страшно. Им уже не надо, а мне, даст Бог, еще пригодятся. Нас из двух с лишним десятков осталось пятеро. Валера вон лежит в двадцати метрах, еще стонал недавно. Только к нему не доползешь, пулеметчик, гад, у нас тоже есть, посмотрим кто метче. Старшина попробовал вот... я и у него патроны взял. Теперь бы отдохнуть.