Пытаясь пристроить стаканчик на перилах, одновременно достаю из кармана мобильный. Словно по закону подлости пальцы вздрагивают, смартфон коварно выскакивает и летит на землю. Я кидаюсь за ним в надежде поймать. Вдох останавливается на середине, с губ срывается матерный выдох-шёпот…
И тут же смартфон оказывается у меня практически перед носом. Его сжимают длинные гибкие пальцы.
― Осторожнее, Антон Владимирович, ― произносят низким приятным голосом. ― Так можно и себя потерять.
Я поднимаю глаза.
У незнакомца белые, как известняк, волосы длиной до обтянутых чёрной рубашкой плеч. Да и вся одежда чёрная. И не холодно так? Черты лица резкие, кожа гладкая-гладкая — ни морщинки, ни складочки. Глаза очень светлые, бесцветные. Скорее всего, серые, но странно неподвижные, как будто передо мной не человек, а каменная статуя. Прямой нос, губы скорее узкие, чем то, что принято считать «нормальными». Левое ухо проколото — серьга в виде стального якорька.
А ещё от него исходит что-то такое, что хочется сделать шаг назад и затаиться.
Надо сказать спасибо, но вместо этого с губ срывается:
― Кто вы?
Глава 4. Чех
Те, о ком не знает Антон Шуткач
8 лет назад
Я киваю, хватаю за рукав раскрывшего рот Ябо и тяну за собой.
На кухне царит образцовый порядок, из чего можно понять: здесь работают, а не едят. На столе стоит включённый ноутбук, рядом пепельница и раскрытая пачка сигарет.
Садимся есть молча. Чех делает вид, что очень занят, но при этом бросает задумчивые взгляды на Ябо. Тот явно это видит, однако продолжает налегать на колбасу. Я стараюсь казаться спокойным, однако всё время сижу в напряжении, опасаясь, что Ябо вновь примется за свои штучки. Пристальное внимание он воспринимает как прямую угрозу, после чего угроза тут же устраняется, но появляется свеженький труп.
С Чехом дело обстоит куда сложнее: это не случайный незнакомец, а мой друг и в каком-смысле начальник. Если завяжется драка, ничем хорошим это не закончится. Кстати, спокойствие Чеха меня беспокоит не меньше. Не так реагируют на ввалившееся среди ночи в ваш дом существо, которое до этого можно было только вообразить больным мозгом.
Нет, я уже прекрасно понял, что Чех что-то знает. Мой сбивчивый рассказ по телефону его как-то не особо удивил. Было ощущение, что его волновал не вопрос: «Что за чертовщина творится?», а скорее другой: «Почему эта чертовщина творится с тобой, Дима?»
Доев, Ябо сообщает, что хочет спать. Обыденно, словно приехал в гости к родному дядюшке.
— Сейчас, — глухо отзывается Чех, встает из-за стола и шагает в гостиную. — Идём.
Когда они исчезают, я вздыхаю спокойнее. Протягиваю руку, беру пачку сигарет и зажигалку. Вообще-то не курю, но сейчас не повредит. Делаю затяжку и с непривычки закашливаюсь. Всегда вызывает диссонанс, что при таком холёном виде Чех жалует столь ядрёное курево. Голова чуть идет кругом, зато пропадает неразбериха из мыслей.
Чех возвращается и бросает на меня хмурый взгляд, без разговоров отбирает зажигалку и пачку.
— Ну и?
Кратко, но с такой интонацией, что сразу понимаю: пока я не расскажу всё от и до, меня не отпустят.
Он садится напротив, снимает очки и потирает переносицу, всем видом показывая, что готов слушать хоть до рассвета.
Я смотрю на тлеющий кончик сигареты. Маленький огонёк, а может натворить сколько бед. Так же, как Солнышко.
— У меня была командировка в Ужгород. Бумаги там всякие, документация. Ерунда, в общем. Добрянский поймал меня, вручил документы на музейное мероприятие и велел прыгать в поезд.
Чех задумчиво смотрит на меня:
— Добрянский? Филипп Павлович? Профессор ваш ненаглядный?
Я стискиваю зубы. Конечно, не лучшее начальство, но уж какое есть. Простой этнограф из краеведческого музея его не выбирает, к тому же бывает и похуже. У Чеха, по-моему, срабатывает ревность. Работодательская, ничего такого. Оставь я свой музей ― ему бы не пришлось искать копирайтеров помимо меня. Чех – контент-менеджер в крупной компании. Но пока я этого не планирую, потому делаю вид, что не обращаю внимания.
— Да, он самый.
Чех как-то неопределённо хмыкает:
— Допустим. А дальше что?
Я вздыхаю. Вспоминать это не слишком приятно.
― Прибыл на место, встретился с ужгородскими коллегами, отработали всё. Потом вечером пошёл в гостиницу, перекусил, погонял телевизор и лёг спать. Но потом…