— Я тоже, — мягко заверяет Чех, внимательно глядя в серые, почти бесцветные глаза.
У Городовых не бывает тёмных глаз. Их глаза — стекло, сквозь которое можно увидеть судьбу каждого горожанина, историю каждого дома, каждый цветок на окне. Городовой платит за это высокую цену — отдаёт свою память и прошлую жизнь. Его больше нет как человека, есть только память города, сила прошлого и ветер будущего. Городовым нельзя стоять против воли Города.
Сара Абрамовна тушит папиросу и чуть морщится. Поправляет очки, убирает за ухо тёмно-рыжую кудрявую прядь. Явно чувствует настроение Чеха. Но тот только довольно ухмыляется.
— А скажите, — ласковым тоном и с самым невинным выражением лица произносит он, — давно ли у вас разгуливают визуализаторы запросто так?
Сара Абрамовна встает, со страшным скрипом открывает дверцы кухонного шкафчика и достает столовые приборы. Вопрос не из приятных, поэтому и не спешит что-то говорить.
— Запросто — это вы что-то путаете, — задумавшись, отвечает она. — Дымкевич у нас имеет документ. А вот с остальными уже я… имею разговор.
Чех бы и рад поверить, но… когда в твоём доме сидит бог фейспалма, это как-то сложно. Не отрывая взгляда от застиранного синего халата в маленький кокетливый цветочек, в который завернута Городовая, он задумчиво произносит:
— Один визуализатор с лицензией на город? Ой ли?
Сара Абрамовна резко разворачивается ― так, что колышется её необъятных размеров грудь.
— Вы имеете шо-то против? Так вроде ж есть указ Трёх и Сестры не держать в городе больше одного, а то таких делов натворят, шо мало не покажется.
Что правда, то правда. Визуализатор — человек со стальным характером и определёнными возможностями. Он может корректировать то, что обретает плоть в этом мире, выйдя из чужих фантазий. Слава Трём и Сестре, что в природе Визуализаторов не так уж много. Это уникальные специалисты.
Александр Дымкевич – одесский Визуализатор, подчинённый одесской Городовой. Его дар проснулся десять лет назад. Мадам Шляйхер обнаружила его почти сразу и взяла под своё крыло. Талантливый мужчина, который на раз чувствует порождения человеческого подсознания и вычисляет их. Хорошо хоть, что все эти годы в самой Одессе ничего серьёзного не происходило, поэтому Дымкевич помогал другим Городовым.
Сара Абрамовна тем временем сервирует стол.
— Присаживайтесь, Эммануил Борисович. Только уж смотрите, тарелку мне не покоцайте.
Чех молча садится, даже не подумав что-то сказать. Её стряпня — это что-то невозможное. Едва понюхал — и пропал. Сметаешь всё: золотистую корочку, нежнейшую мякоть, подливку, что так и норовит стечь по пальцам. И хочется забыться, и пальцы всё же облизать. Но этикет, черт его забери! Нельзя, а жаль. К вящему сожалению кости тоже приходится оставить. Но что некоторые гости могли желать слопать тарелку — это легко.
Рыжий кот спрыгивает со стола и, оглушительно мурча, принимается тереться о ноги хозяйки. К Чеху не приближается, прекрасно понимая, что жадный до хорошей еды гость делиться не будет.
— Ах ты, бандит! — ласково гудит Сара Абрамовна. — Ты же только умял цельную рыбку!
Кот возмущённо мяукает.
— Даже не начинай, — хлопает она рукой по столу, и котище благоразумно умолкает.
Когда проходит достаточно времени, чтобы утолить аппетит, Чех приступает к делу:
— Неприятность, по которой я к вам пришёл, такая: кто-то визуализирует без разрешения. При этом…он явно вышел из Одессы.
Сара Абрамовна приподнимает тонкую бровь, мол, продолжайте.
— То, что он натворил, меня совсем не радует. Получудище в недочеловеческом обличии. И силы… немалой
— Так почему его не? — Она выразительно проводит ладонью по горлу.
— Рано, — хмыкает Чех. — Так я хоть чувствую чужеродную силу и сумею приманить самого визуализатора. Только вы мне должны помочь.
Он достает из кармана пузырёк с кровью Ябо и кидает Городовой. Та ловит в мгновение, даже не меняясь в лице. Открывает его, втягивает ноздрями запах – в светлых глазах ударяет по песчаному берегу штормовая волна. Касается языком, чтобы почувствовать вкус, так всегда проще понять, откуда пришло создание.
- Вы правы, - мрачно произносит она. – Это наше направление. Корни вашего чудовища в Одессе.
Чех просто кивает. Он рад, что удалось на этом сфокусировать внимание Городовой.
Упоминать про Димку не упоминал. Парень вляпался не по своей воле, да к тому же родом из другого города. Как только Театральник прояснит ситуацию, Мороза в охапку и валить отсюда. На месте уже можно будет разобраться и придумать, куда его спрятать.