Кирилл понимает: если бы не артефакт, отражающий силу, то сейчас бы он больше не дышал.
Алкеста улыбается снова, и он вздрагивает. Улыбка чудовища на лице прекрасной девушки.
― Ну вот мы и встретились, ― шепчет она, и голос сливается с шипением змей, в которых превратились её локоны.
Проклятая. Проклятая дочь Горгоны. Та, что выжила и смогла бежать. Бежать в трюме торгового корабля так далеко, что никто бы не надумал искать. И вышла на берег, омочив ноги в волнах Понта Эвксинского…
Она сама частично становится камнем, потому что не может сдерживать тот яд и силу, пронизывающую её с ног до головы. Делая камнем кого-то, она сама теряет живую плоть.
Проклятое дитя несчастных дочерей старца Форкия, которые не смогли пойти против тех, кто был выше и обладал огромной силой. Сначала изгнанные и превращённые в чудовищ, а потом погибшие от руки полубога. Но не обо всех рассказали мифы, не все знают правду.
Кирилл делает шаг назад. Ну нет, не возьмешь. Он знает, как нужно вести себя с горгонидами.
Он-то знает!
А я несусь мимо Арсенала, где известная на всю страну «Реберня». И дальше, в объятия тёмной улицы, которая сможет укрыть от преследовательницы.
В правом боку начинает колоть. Я в неплохой физической форме, но вот далеко не спринтер. Останавливаюсь возле первого попавшегося дома, упираюсь ладонями в колени и, согнувшись, пытаюсь отдышаться. Сердце колотится как ненормальное. Если буду двигаться в таком же темпе, далеко не убегу.
«Не мог я придумать что-то подобрее? ― мечется сумасшедшая мысль и уступает место следующей: ― Чтобы я ещё какую-то хтонь придумал, боже…»
Судорожно вспоминаю, что там было про скорость Алкесты…
В голове пусто, настолько пусто, что совсем не смешно. У Кирилла был артефакт, который ему дали ее враги. У меня же пачка сигарет, смартфон и ключи, больше ничего. Ну и карточка с наличкой, конечно. Но ничего из этого мне не поможет…
Ни на что не надеясь, я достаю из кармана смартфон, листаю телефонную книжку. Понимаю, это глупо… но пытаюсь уцепиться за остатки ускользающего разума.
Потому что я не знаю, как тут оказался. Не знаю, почему настолько темно ― это не обычная ночь.
Холодею от ужаса, когда понимаю, что в телефонной книжке всего один номер. Неизвестный.
― С ума сойти, ― бормочу я еле слышно.
Сюрреализм, мир галлюцинаций, где я оказался не пойми по какой причине. И я понятия не имею, сумею ли отсюда выбраться.
От шороха-шипения я чуть ли не подскакиваю. Не уверен, что это Алкеста, но лучше не медлить. Не отдавая себе отчета, нажимаю на кнопку вызова ― в ухо летят долгие гудки.
К горлу начинает подступать истеричный смех.
На что ты рассчитываешь, Антон Шут?
От стука каменных ступней об асфальт я подпрыгиваю и снова кидаюсь вперед. Попадается какой-то дворик ― тихий и тёмный. Пальцы сжимают телефон так, будто это единственное моё спасение.
Только вот бежать неведомо куда ― это совсем не выход.
Шаги за спиной снова затихают. Я смотрю по сторонам, пытаясь понять, где можно спрятаться. Дома поднимаются в ночное небо, свет горит в окнах, но вот беда… ни одной двери.
Обежав ещё несколько домов, холодею от ужаса. Нет, такого не бывает.
Уже дёргаюсь, чтобы повернуться и рвануть по дорожке подальше отсюда. На плечо опустилась тяжелая рука.
Я подпрыгиваю опять, сердце чуть не выскакивает из груди.
― Тише-тише, не надо так нервничать, я был занят, ― шепот обжигает мою шею.
Замираю не в силах поверить, что сейчас слышу именно его. Медленно оборачиваюсь. С губ чуть не срывается крик ужаса.
У него белая кожа, узкий подбородок, скулы, о которые можно порезаться и… нет глаз. На их месте два провала в бездонную тьму. Вместо век ― чудовищные пасти, вместо ресниц ― оскал тонких клыков.
Я отшатываюсь, меня ловко перехватывают за запястье и не дают отклониться дальше.
― Скажи спасибо своему богатому воображению. ― Он откидывает назад волосы, серебристые как ковыль. Да… это он. Несмотря на весь ужас и дикость, его волосы не изменили цвета, и плевать, что тьма царит вокруг.
Передо мной в каком-то жутком и нечеловеческом обличье стоит Дан Ярасланов.
Я хочу вас убить.
Господин Шуткач, вы меня прекрасно слышали.
Я. Хочу. Вас. Убить.
Неужели это всё?
Шипение за спиной совсем близко. Меня резко дергают на себя, запахи кардамона и лавра окутывают с ног до головы, не дают сделать вдох.
― Просто побудь пока за спиной, ― выдыхает он и внезапно отшвыривает меня с такой силой, что я перелетаю через ближайшую скамейку и пребольно врезаюсь в дерево. Перед глазами расходятся круги. Но тут звучит вой, от которого вздрагивает земля.