И здесь, под берегом, передо мной возникла лодка. Я немедленно погрузился в воду, но силы и дыхание были на исходе. Чуть не захлебнулся и вынырнул, хватая ртом воздух. Меня заметили с лодки, но ни окрика, ни выстрела не последовало.
— Эй, это ты, Ужик? — спросили из лодки. Я промолчал. — Давай сюда, — буркнул хриплый голос, чья-то рука сгребла меня за шиворот. Втащили в лодку. Я лег на дно, еле переводя дух. Часто захлюпали весла. Мы плыли вниз по реке, быстро удаляясь от погони.
— Мы уж думали, тебя замели, — сказал тот же хриплый голос. — Как ты на них нарвался, а, Ужик?
Я не ответил.
— Э, да ты совсем выдохся. Ну лежи, лежи.
Во мне все устало, каждый мускул, каждый нерв. Слушая мерный всплеск весел, я уснул…
Когда проснулся, брезжил рассвет. Лодка всё плыла по течению. Река стала шире, горы отступили, по берегам тянулись чайные плантации. Надо мной склонились двое. Один в сомбреро, с узкой черной бородкой-эспаньолкой. Второй бритый, кажется метис, худощавый узколобый парень.
— Ты кто? — спросил тот, что в сомбреро.
— Доброе утро, ребята, — приветствовал я их. Сон освежил, но очень хотелось есть. — Вы здорово выручили меня вчера.
— Так это за тобой гнались ищейки? А мы думали… Ну а кто ты такой все-таки?
— Какая вам разница, ребята? Спасибо вам, вот и все.
— Хм… На нашего ты не похож… Ну да ладно, не продашь, если сам бегаешь от синих мундиров. А Ужик-то, видно, сгинул, — обратился он к метису. Тот пожал плечами.
— А знаешь, паренек, — сказал опять тот, что в сомбреро, — худа мы тебе не хотим, только сматывайся-ка ты на берег. Кто тебя знает, что ты за птица. Нам и своих хлопот по горло.
Они высадили меня у кокосовой рощи. Я помахал им рукой, и лодка уплыла по течению.
Глава 12
Уйти удалось, но положение было незавидное. Флетчер выболтал кое-что под действием «импульсов правды» и не успокоится, пока не заполучит меня обратно, живого или мертвого. Деньги, заработанные в лаборатории, теперь погибли — за банком в Санта-Доре, конечно же, следят люди Мануэля. Да и плевать на эти проклятые деньги! По всей стране в полицейские управления наверняка разосланы мои фотографии: сеньор Мануэль — детектив с гестаповским опытом. В кармане у меня пистолет Флетчера и немного денег, сумма, которую я оставлял на мелкие расходы. Имущество скудное…
Отойдя подальше в горы, я высушил одежду, привел себя в относительный порядок. Вид все равно потрепанный и подозрительный. Но рискнул зайти в деревушку.
Первым делом плотно поел в грязной харчевенке, сбрил усы и бороду в придорожной цирюльне. Купленные в лавке подержанных вещей пиджак и шляпа несколько изменили мою внешность, но ненадежный это был маскарад.
С попутными машинами добрался до столицы. Собственно, делать тут мне было нечего. Хотелось только, пусть издалека, взглянуть на мою Аниту. Против этого неотступного желания не мог устоять, хотя и пытался внушить себе, как никчемно и опасно подобное безрассудство. Я видел ее. Два раза. Скрываясь в толпе от нее, от полиции, от переодетых шпиков, рискуя каждую минуту быть схваченным или убитым.
Она шла по людной улице, и лицо у нее было такое, что сердце у меня разрывалось…
Потом, сидя в углу захудалой харчевни, я написал Аните последнее письмо — приговор нашей любви, нашему будущему. Написал, что она может считать себя свободной от всего, что между нами было. Что меня больше нет.
Слейн энергично замотал головой.
— Я думаю, ты напрасно это сделал, Гарри. Ведь она в самом деле любила тебя, и Анита не такая женщина, чтобы испугаться несчастья. Она пошла бы за тобой.
— Куда?! Все было сделано правильно. Я не имел права связывать ее судьбу с судьбой бродяги. Что ждало меня? В лучшем случае выстрел из-за угла или «случайный» наезд автомобиля, когда ищейки Мануэля нападут на след. И если уж очень повезет, тогда бегство за границу, долгие скитания без крова и имени. Нет, я сделал правильно, Джо.
Доктор задумался. Слейн кашлянул виновато и сказал:
— Извини, может быть, тебе не следовало бы сейчас говорить… Анита ведь вышла замуж. Это я к тому, чтобы ты знал…