Дядя Грегор был не слишком высоким, но очень крупным, кряжистым. Его младший брат, повторюсь, ростом не удался, вряд ли он был выше Альрика. Пошире в плечах, конечно, но до дяди Грегора ему было ой как далеко...
Вот только брат-предводитель никогда не получит этого звания, если не умеет сражаться. Значит, дядя Эдан уж точно знает, с какой стороны у меча рукоять. И, к слову, теперь всё сходится: мама сказала, что он приехал только через полгода после смерти дедушки Дарвайна, якобы оказался далеко, хотя обитель совсем рядом. Ясно, где он мог быть в то время... И более чем понятно, почему дяди Эдана так боятся в Дьюране, даже если не знают о его звании! Может, слышали, конечно, но вряд ли понимают, что это означает.
Они видят перед собой опытного головореза, видят его отряд — а это точно не случайные люди, — и осознают, что противопоставить этому человеку нечего. Во всем Дьюране бойцов раз-два и обчелся, стражники уже немолоды, а новички... на то они и новички. Вдобавок дядя Эдан поставил кругом своих людей, и что с этим поделаешь? Если только поднять крестьян и арендаторов, но... что им такого можно посулить за это? А соседи — мой отец, к примеру, — и вовсе не ввяжутся. Хотели бы — давно сделали это, но...
«Надо выяснить, знает ли отец, с кем имеет дело, — подумала я, разбирая поводья. Мне уже не хотелось лежать на траве. — Не может ведь такого быть, чтобы не знал! Или может?»
Еще как может, решила я, двигаясь к замку. Отец гордился тем, что может оплатить наше с сестрами обучение в обители, совсем как столичные господа, но вряд ли вникал в то, чему именно нас там станут учить. Об этом не болтали направо-налево, а ему достаточно было знать, что дочерям привьют безупречные манеры, познакомят с кое-какими науками, приличествующими знатным девицам, а еще обучат рукоделию и ведению хозяйства.
«А тетя Мальсента? — подумала я вдруг. — Она ведь из столицы, она из хорошей семьи, так разве она не жила в обители?»
Если жила, тогда она точно должна знать, кто таков ее зять, и это пугает ее особенно сильно. Но тогда не понимаю, отчего бы ей не поделиться этим знанием с сыном, с моей мамой, наконец... А если нет? Если она воспитывалась дома? Тогда она видит только то, что и все остальные... Как узнать? Напрямую не спросишь, обидится ведь! Но можно попробовать вывести ее на разговор, если вдруг зайдет речь о моем обучении.
Да, так я и сделаю, решила я, оглядевшись. Замок был уже близко. Отряд Эдана ускакал совсем в другую сторону, наверно, дядюшка отправился к себе за реку, чтобы отдохнуть с дороги, а явится уже к вечеру, когда съедутся гости.
Бедный Альрик, он так мечтал, чтобы дядя не возвращался... Но не думаю, будто тот решит пропустить праздник. Это же... неприлично!
Всё-таки мамина присказка липнет, как репей к подолу. Того и гляди, я сама начну не только думать так, но и говорить постоянно.
— Где ты пропадаешь? — встретила меня мама, уже успевшая принять ванну и теперь сушившая длинные густые, иной девушке на загляденье волосы, совсем не тронутые сединой. — Альрик сказал, что ты отправилась погулять, но... Право слово, Вьенна, тебе не десять лет! И время для прогулки ты выбрала не самое подходящее.
— Ну же, матушка, не сердись, — я поцеловала ее в щеку, и она немного смягчилась. — Я так давно не была дома, что не смогла удержаться. Альрик разрешил мне взять одну из этих новых лошадей — прелесть, что за кони! Такой ровный ход, куда там нашим...
— А, — снова нахмурилась мама, — это его дядя пригнал. У него теперь целый табун.
— Я так и подумала. Но этих-то, на конюшне, он подарил Альрику, разве нет?
— Да, только я бы такой подарок не взяла. Но это же мальчишка! Неужели он мог устоять? И Мальсента... — мама покачала головой, — твердит, мол, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Дорого ей станут эти клочья...
— Не понимаю, о чем ты.
— Позже поймешь.
— Матушка, — я снова села у ее ног, — когда это — позже? После свадьбы? Нет уж, извини, я не согласна!
— Разве в обители тебя не должны были научить слушаться старших? — нахмурилась она.
— В обители меня научили прежде всего думать, — ответила я. — Но чем больше я размышляю, тем более странным мне кажется нынешнее положение дел. Почему никто не желает мне сказать, что происходит? Что такого натворил этот... дядя, раз тетя Мальсента и Альрик настолько его боятся? Он что, уморил дядю Грегора? Тогда почему о подозрениях не сообщили, куда следует? Тетя Мальсента боялась позора?
— Нет, нет! — перебила мама, выронив гребень. — Что ты такое говоришь...
— Я же сказала: меня научили думать. Хотя я и прежде умела.
— Поди приведи себя в порядок, — сказала мама, переведя дыхание. — От тебя разит лошадиным потом!
Вот и весь разговор...
Право, лучше бы я осталась в обители! Из меня, наверно, вышла бы хорошая сестра-заступница, а со временем, как знать, я стала бы матерью. А может, — тут я невольно улыбнулась, — я даже сделалась бы сестрой-предводительницей, ведь были такие! Да, тяжелая служба, но легче разить мечом врага, чем вслепую участвовать в чужой игре, не представляя даже, на чьей стороне выступаешь.
Но мама была права: пахло от меня отнюдь не розами, и я позвала служанок, а после купания уселась на подоконник — сушить волосы на теплом ветерке.
С моего насеста хорошо был виден двор и прибывающие гости.
Вот проехала карета старой Жианны Дальгло, а с следом еще полдюжины — с невестками, внучками и слугами... Ее визит выглядел, как нашествие небольшой армии. Потом потянулись прочие соседи: все, видно, подгадали так, чтобы явиться вовремя...
Я опустила руки, посмотрела вдаль: вроде бы все уже приехали... Ан нет, кто-то еще скачет, и это уж точно не соседка с дочерьми.
Я угадала: Эдан вихрем ворвался во двор, соскочил с коня, не глядя бросил поводья слуге и направился внутрь, только прежде привычно оглядел двор и дом... Встретился взглядом со мной и почему-то остановился на полушаге. Наверно, подумал, что я веду себя... неприлично, чтоб провалиться этому слову! Право, какая достойная девушка станет сидеть на подоконнике в одной рубашке, распустив волосы? На солнце они горели темной медью, немудрено было заметить...
7.
Хорошо, никто не видел моего конфуза, а если и видел, предпочел промолчать.
Дело близилось к вечеру, я уже переоделась к празднику, служанки уложили мне прическу, а мама позвала к себе, чтобы надеть на шею старинный золотой медальон, принадлежавший еще ее бабушке.
— Будь скромна и приветлива, — сказала она мне, — как подобает хозяйке Дьюрана.
— Но я еще не...
— Скоро станешь, — мама сжала мою руку. — И не говори, что сейчас здесь хозяйничают другие. Мальсента знает, что пришло время уступить тебе место, а... гхм... Ему вовсе нечего здесь делать.
— Знаешь, — искренне сказала я, — я могу поверить в то, что дядя Альрика поздравит его с совершеннолетием и уберется в свои владения. Но чтобы тетя Мальсента смирилась с ролью доброй старой матушки и оставила нас с Альриком в покое... Уж прости, такого я даже вообразить не могу!
— Только не начинай войну с нею, — мама поправила локон у меня на лбу. — Мальсента хорошая женщина. Немного несчастливая, но не злая. Она больше жизни любит Альрика и...
«И поэтому возненавидит любого, кто посягнет на ее сына», — мысленно закончила я. Что ж, я была к этому готова.
— Идем, — сказала мама, и я последовала за ней, думая о том, что этот вечер станет самым долгим в моей жизни...