Подобное равнодушие было для Васанара естественным состоянием. В обычные дни он был замкнут, молчалив, а если брался рассуждать или, хуже того, пророчествовать, то неизменно говорил разного рода гадости. Одной из немногих точек совпадения их с Мирой мнений было то, что Васанару лучше удаётся целоваться, чем говорить. К счастью, Васанар и сам это понимал и предпочитал делать то, в чём талантлив. По крайней мере, пока ему разрешали.
После ссоры он оставался настойчив, даже непреклонен, но черты никогда не переходил. Время от времени Мира ловила на себе его долгие задумчивые взгляды, которые заставляли её подозревать всякие нехорошие вещи – Васанар был слишком уверен в своей позиции. Это раздражало. Даже если вдруг он увидел в будущем что-то, что позволяло ему так себя вести.
Мира знала, что дар у Васанара действительно есть. В пути он время от времени помогал, предсказывая разного рода несчастья. Эта была ещё одна особенность лично его таланта – Васанар почему-то всегда видел и предсказывал только несчастья. Мира не знала в лицо никого из эльфийских провидцев, но собирала информацию по этому вопросу – как в научных целях, так и из любопытства, связанного с противным напарником. Так вот из её изысканий выходило, что эльфы-провидцы, во-первых, существуют. Во-вторых, обычно видят дальше и стабильнее, чем Васанар. Впрочем, этот момент ей помог разъяснить сам чёрный эльд. Когда Мира спросила его, почему его предсказания столь эпизодичны, Васанар ответил, что никогда не развивал дар всерьёз.
– У каждого эльфа несколько талантов, как, наверное, и у человека, – пояснил он тогда. – Я решил, что другие мои способности принесут мне больше пользы.
Ещё в тот раз Мира отметила это несвойственное эльфам «я». Вообще-то во всех источниках, которые ей доводилось встречать, говорилось, что эльфы обычно соидентифицируют себя с кланом, орденом или хотя бы семьёй. В переводных текстах эльдов вообще редко встречалось «я» – разве что в любовной переписке. Но об этом расспросить Васанара ей так и не удалось.
Третья особенность его дара состояла как раз в том, что Васанар всегда видел какую-нибудь дрянь. И Мира даже иногда подозревала, что в этом и заключалась причина, по которой он не захотел развиваться как провидец.
Если верить летописям и рассказам это вовсе не было неизбежным атрибутом видений. В легендах эльфы предсказывали и свадьбы, и коронации… но Васанар всегда видел только засады, покушения на убийство и предательства.
«Может быть, это и делает его таким мрачным?» – подумала Мира теперь, наблюдая, как напарник, облачённый в свой привычный чёрный доспех, выводит корабль на посадку.
Сама она стояла в дверях, одетая не совсем подстать местной моде – Мира прекрасно знала, что на таких планетах женщинам полагается носить длинные платья во всех мыслимых и немыслимых вариациях, от экстремально декольтированных, какие почти всегда предпочитала элита, до закрытых и грубых, какие полагались бедным горожанкам. Увы, Мира не дружила с платьями. Даже необходимость подстраиваться под местные обычаи не могла убедить её, что матрас на ногах – это удобно и красиво.
– Ты пойдёшь так? – спросил Васанар, заметив её отражение в одном из мониторов.
– А ты – так? – она в отместку ткнула пальцем в его длинное ухо. Оба замолчали, приняв патовость ситуации. Мира поправила ножны с кинжалами, спрятанные под длинной замшевой курточкой. Курточка сверху была подпоясана так, чтобы подчёркивать фигуру. А снизу из-под неё виднелись обтягивающие шерстяные брючки и высокие узкие сапоги. Общий вид довершала меховая безрукавка.
– Ты в этом похожа на разбойницу, – не выдержал Васанар, который как раз-таки очень любил женщин в длинных декольтированных платьях.
– Ты это знал с первого дня знакомства, и это никому из нас пока не мешало.
После этого лёгкого обмена любезностями Васанар перевёл взгляд чуть в сторону и теперь разглядел, что за спиной у Миры маячит ещё один участник экспедиции.
– Что он здесь делает? – хмуро поинтересовался воин.
– Стоит? – предположила Мира.
Взгляд Васанара был яростен и красноречив.