— Ясноцвета, возьми — я посмотрела на целителя. Выглядел он предельно серьезным и немного грустным, протягивая мне что-то, завернутое в лист лопуха. — Это… противозачаточное. Решай сама, понадобится ли оно тебе. Пей перед самим… событием.
С внутренним трепетом я взяла крохотные зеленые таблеточки. Такой Даэзаэль — понимающий, спокойный и мудрый — был редким явлением, поэтому я боялась хоть что-то сказать. Эльф бросил лопух в огонь и подтянул к груди колени, обхватив их руками. Он смотрел на костер, и в зеленых глазах плясали язычки пламени. Возле рта образовалась жесткая складка — или она была раньше, но я этого не замечала? Сейчас, пусть ненадолго, Даезаэль сбросил с себя маску и стал тем, кем являлся на самом деле — двухсотлетним существом, через руки которого прошло множество страдающих пациентов, которым требовалось исцелить не только тело, но и душу.
Вернулся с охоты тролль, улыбнулся мне обычной теплой улыбкой, прихватил котелок и ушел к реке. А Даезаэль, просидевший все это время неподвижно, вдруг встряхнулся, как собака, которая вышла из воды, потянулся и посмотрел на меня злым взглядом:
— Я не нанимался в кухарки аристократкам с хрупкими нервами! К тому же, так и не получил благодарности за прекрасный завтрак, который я готовил, в то время как некоторые решали свои личные проблемы!
— Я сказала спасибо, — напомнила я.
— Спасибо! Спасибо — это и все, что ты можешь? А где забота? Где «ах, Даезаэль, ты, наверное, устал, вот тебе чаю, вот тебе массажик!»
— Между прочим, я вам всем несколько месяцев готовила, и что-то никто не рвался сделать мне массажик или чаю предложить! — возмутилась я. С таким Даезаэлем мне было легче, и я была рада, что он снова стал прежним.
— Это все, моя дорогая, зависит от того, как ты себя поставишь, — сказал он и поднял вверх палец, как преподаватель, призывающих учеников обратить внимание на какой-то важный аспект. — Если бы ты изначально требовала массаж и чай, был бы тебе массаж и чай, и никто бы не усомнился, что это у тебя дурь в голове гуляет. Ну, скажем так, Ярослав был бы не в восторге, но и ему бы пришлось смириться, потому что то, что готовила недоброй памяти Тиса, есть было невозможно!
— Почему недоброй памяти? — спросил вернувшийся Драниш. В котелке уже плавали все ингредиенты для кроличьего рагу, и у меня заранее потекли слюнки. — Чем тебе Тиса не угодила?
— Во-первых, тем что она была фанатичкой. Не люблю таких. Во-вторых тем, что была грубиянкой. В-третьих, тем, что погибла по-глупому.
— В-четвертых тем, что не отдавала должное тебе, великому, — добавил Драниш.
— Да! — с вызовом ответил Даезаэль. — А неужели я не заслуживаю?
— Даезаэль, сделать тебе массаж? — спросила я самым невинным тоном, на который была способна.
— Нет! — рявкнул эльф. — Не надо теперь, после того, как я унизился и намекнул тебе на это! Это желание должно идти изнутри! От самого сердца! А не вот так, подачкой!
— Может, ты кушать хочешь, поэтому у тебя такое настроение? — смиренно поинтересовалась я.
— Я бы сказал, что у него живот болит, — заметил Драниш, помешивая варево в котелке. — Чистомир нам тут оставил всяких разносолов, пока ты спала, он их все время ел.
— А тебе жалко, да? — взвился эльф, яростно блестя глазами. — Между прочим, это он оставил своей подруге и её драгоценному целителю, а ты вообще, сбоку припеку. Так что нечего заглядываться на чужое!
— Точно живот болит, — решил Драниш.
Эльф окончательно разобиделся и ушел к реке страдать. Впрочем, оттуда он быстро сбежал, потому что его заели комары, которых около костра отпугивал дым.
— Ты же маг, — удивилась я, глядя, как целитель нервно расчесывает места укусов. — Отогнал бы насекомых.
— Я эльф, — с достоинством ответил он, копаясь в сумке, которую оставил нам Мирик. — Я не могу обижать живую природу! Ну твой друг и дает! Лето на дворе, а он не положил в сумку ни одной мази от укусов! Что он себе думал?
Эльф сосредоточился и провел по лицу рукой, будто снимая налипшую паутину. Уже успевшие вспухнуть волдыри тут же исчезли.
— А нельзя было это сделать сразу? — удивился тролль.
— Я, дорогой мой скудоумный товарищ, магию берегу, — объяснил целитель. — Вот нападут на нас сейчас, и ранят тебя? К кому ты обратишься? А если я потрачу свои запасы на избавление от укусов, то что тогда делать? Помирать, да, остается только помирать! А я скажу: так вам и надо!