Чуть ли не на ходу выскакиваю из машины и бегом несусь к зданию сада.
Меня уже ждет Арина.
– Пойдемте, Диана, с мальчишками все хорошо. За ними наблюдает наш медик.
Торопливо скидываю обувь и иду за сестрой Сэма.
– Я, если честно, никогда им не давала киви, поэтому и не знаю, может ли быть на него реакция.
Арина слегка сжимает губы, на её лице появляется виноватое выражение.
– Это мой промах. Мы обычно не даем малышам новые продукты, чтобы не спровоцировать такие ситуации и не волновать родителей.
– Арина, вы не виноваты.
Мне хочется успокоить девушку. Я действительно никакой вины за ней не вижу.
Заходим в кабинет, где сидят мои парни, в боевом раскрасе. Точнее, все в красную пупырышку и с покрасневшими глазками.
Видят меня, соскакивают со стульчиков и бегут в мои объятия.
Прижимаю их к себе.
– Ох, какие вы красавчики. И как вас угораздило обзавестись аллергией?
Мальчишки одновременно вздыхают и опускаю глазки в пол.
– Домой поехали?
Встаю с корточек.
– Спасибо вам за то, что присмотрели за ними.
– Диана, вам нужно будет сдать маркеры, чтобы точно подтвердить, что это аллергия, – советует мне девушка в медицинском халате, – это очень серьезный недуг для малышей. И малышам с аллергией нужно повышенное внимание в плане пищи.
Благодарю Арину, собираю вещи мальчишек, одеваю их, и мы выходим из сада.
Так… теперь предстоит найти машину, которая согласится везти двух моих карапузов.
Но стоит мне сделать несколько шагов в сторону калитки, как я застываю. Вижу, как во двор заруливает большой белый внедорожник, а в окне я замечаю Громова.
Внутри все резко сжимается, а я перестаю дышать…
Пытаюсь спрятать мальчишек, чтобы Давид не заметил нас. И в этот момент он поворачивает голову в нашу сторону.
Глава 8
Начинаю метаться по улице возле запасного входа в клуб. Через который мы обычно заходим и попадаем в комнату отдыха и раздевалку.
Внутри все горит огнем от одной только мысли, что с мальчишками что-то не так. Дрожащей рукой начинаю тыкать в экран телефона и искать такси.
– Диана, мы не договорили! – за спиной откуда-то берется Громов, и его голос заставляет меня подскочить от неожиданности.
– Я с тобой договорила, индюк ты самодовольный, – бурчу под нос, – я сказала, что увольняюсь. А ты можешь катиться в ад!
– А как же бар? – Давид хватает меня за руку и резко разворачивает лицом к себе.
Его глаза опасно сужаются. От его фигуры исходит дикая энергия. Кажется, ещё немного ему стоит сжать руку, и мое запястье хрустнет, косточки разлетятся на множество маленьких осколков.
Но я из упорности сжимаю зубы и пытаюсь показать, что мне ни фига не больно.
– Кредит возьму и отдам, – с вызовом цежу сквозь зубы, – ты же у нас последнюю корку без соли доедаешь!
Давид притягивает меня к себе. Делает глубокий вдох, медленный выдох. Прикрывает глаза.
– И вообще, – вспоминаю про гостью, – тебя там, кажется, ждет вся прокачанная цыпочка. А я спешу!
– И куда же ты спешишь, маленькая? К своему бармену?
Почему-то мне кажется, что сейчас один способ избавиться от него – окончательно выбесить его.
Чтоб он послал меня на все четыре стороны.
– Да даже если и к нему, тебе какое дело, Громов?
Дергаю руку, но Давид не отпускает, и это доставляет дополнительную порцию боли. Из меня непроизвольно вылетает стон, Давид тут же ослабляет хватку, потирает место, где наша кожа соприкасается. Будто пытается успокоить и облегчить неприятные ощущения.
– Мне есть дело, маленькая. Очень большое дело.
Он дергает меня на себя. Врезаюсь в его грудь и с резким выдохом освобождаю легкие от воздуха.
– Давид, мне нужно ехать! – меня подрывает оттого, что он снова не слышит.
Думает только о себе. А на меня ему глубоко плевать.