– Милейший, сюда посетителям запрещено. Это моя территория.
Мужик краснеет, его ноздри раздуваются. Он угрожающе тыкает в меня пальцем. На его шее вздуваются вены.
– Вот эту мне сюда подгони, бармен.
Прячусь за спиной Сэма, чтобы он понял, что я к этому придурку не горю желанием идти.
Сэм закатывает рукава и упирает кулаки в бока. А бармен у нас не из хрупких мальчиков. Ростом метра два, шириной примерно столько же, с бородой и наколками по всему телу. Он не вызывает умиления, а когда вот так разъярен, то вообще хочется бежать, теряя тапки.
Но мы с ним умудрились сдружиться.
– Милейший, вам тут не притон. И у нас официантки не прыгают в койку по щелчку пальцев посетителей.
Вокруг нас собирается приличная толпа, и все с интересом наблюдают за представлением. Половина бара расколочена, я уже насквозь мокрая, а от запахов начинает тошнить. Охрана пытается пробиться к нам.
– Что, мать его, тут происходит? – грозный рык сокрушает помещение.
А у меня внутри стынет от узнавания этого голоса…
– Кто?
Я все ещё прячусь за спиной Сэма. Сжимаюсь в клубок и уговариваю себя, что мне показалось. Что не может мне так повезти.
Но стоит мне выглянуть из-за плеча бармена, как внутри все кувырком от знакомой фигуры и лица.
Гром… он же Громов Давид. Отец моих детей.
– У-у-у-у, твою мать, – шипит Сэм, прижимая меня к полкам бара, – мы в заднице.
Поднимаю на него беспомощный взгляд, все ещё пытаясь, чтобы Громов меня не заметил.
– Что такое, Сэм?
Бармен косится на меня, брови хмурит.
– Это наш новый владелец.
Сердце ухает и так и остается где-то внизу. Сглатываю ком в горле. Владелец…
– К-как владелец? – заикаюсь, дыхание сбивается. – Был же…
– Ага, неделю назад нас тут перекупили. Дианка, ты совсем, что ли, новостями нашего клуба не интересуешься?
Мотаю головой. Мне вот вообще не до новостей. Я после смен мчусь поскорее домой, чтобы мои малыши не остались без присмотра.
– Парни, выведите клиента, – раздраженный голос Давида звучит уже слишком близко, – он заведение перепутал.
– Ни черта я не перепутал, – возмущается посетитель, пока охрана пытается его культурно вывести.
Я наблюдаю за спиной Давида и в красках представляю его мимику. Её я успела хорошо рассмотреть и изучить в свое время. Когда мы были вместе… недолгие два месяца.
Уверена, сейчас он стоит с выгнутой бровью и кривит свои красивые губы. Зажмуриваюсь.
Боже, Диана, ну вот о чем ты?!
– Значит, мужик, тебе надо бы поучиться читать, потому что у меня тут не бордель, где снимают баб, – голос бывшего становится ниже, а я вжимаю голову в плечи. – Больше я чтобы тебя тут не видел.
– Слышь, сосунок, ты об этом…
Ой, а вот это зря. Давид ненавидит, когда ему тыкают его возрастом. Сомневаюсь, что спустя два года это изменилось.
– Парни. Запомнили клиента? Поняли, что делать, если припрется?
Охрана кивает в унисон и вытаскивает наглеца из толпы, а я выдыхаю. Есть надежда, что про меня забудут.
Но… нет.
– Возвращаемся к бару, это кто сотворил? – Гром медленно поворачивается.
Я же готова сползти по стеночке, чтобы слиться с полом.
– Да вон, Дианка постаралась, – слышу писклявый голос Ленки, другой официантки, и мысленно проклинаю её, – отбивалась.
Вот же коза!
– Кто такая эта Дианка?
– За Сэмом прячется, – смеется Ленка, а сама глазами в Давида стреляет.
Давид без труда находит Сэма и наклоняет голову, чтобы посмотреть ему за спину. Я цепляюсь за футболку Сэма, а он слегка отодвигается.
– Ди, а мне что сейчас делать-то? – слышу его шепот.
– Убить меня, – обреченно выдыхаю.
– Будь добр, отойди, – Давид непоколебим.
Сэм прокашливается и делает шаг в сторону, давая мне обзор на злющее лицо бывшего. Только когда наши глаза встречаются, я вижу в его взгляде узнавание.