— Сколько «пешек» погибло в этой игре? Сколько игроков с треском ее проиграли? Да, мы не диктуем сильным мира сего свою волю, но мы живы, целы и добились определенных успехов. У нас есть ресурсы, которые гарантируют нашу безопасность. Есть перспективы. Раунд окончен, но игра продолжается, — попытался я приободрить друга.
Владислав покачал головой и странно посмотрел на меня.
— На четвертом листе я расписал варианты финальной битвы и их последствия. Четырнадцать исходов. Я добавил несколько самых невероятных. Но есть одна деталь, которое объединяет их всех.
— Какая?
— Усталость. Высокие потери. Истощение сторон. Некромант в любом случае проиграет не сразу. Жертв будет много. Понимаешь, о чем я?
— Сил для игр не останется?
— Верно. Все стороны истощат резервы и придут к некому соглашению, статусу кво. Наступит новый «мирный период». Это прекрасно, но мы рискуем навсегда остаться в статусе пешек с привилегиями. Нас бросят в бой во второй линии, а не в первой. Серьёзная разница.
— Ты драматизируешь. Возможности у нас все равно будут. А возвращение борьбы «под ковер» означает снижение рисков.
— Возможно, — сказал Владислав и скрипнул зубами. Я попытался сменить тему:
— А что изображено на пятом листе?
— Я попытался представить итог конфликта аристократов и вольных, спрогнозировать новый кризис.
— Уничтожение одной из сторон или ничья?
— Верно. Есть еще несколько вариантов, но они слишком фантастичны. Когда этот конфликт исчерпает себя, возникнет новый. Из-за него старые враги встанут по одну сторону баррикад. Я попытался вычислить образ «нового врага».
— Старшие могут использовать безродных, чтобы устранить младшие рода. Или все «клейменные» сплотятся, вырежут «реликты», — предположил я.
— Это уже пройденный этап. Обе стороны пытались использовать вольных в своих целях, так образовалась партия твоего дяди. Пес укусил руку дающую и заявил свои права на погреб. Поэтому старшие и младшие объединились. Повторение этого сценария маловероятно. Еще возможен конфликт буржуазии и магов.
— Это сомнительно. Золото никогда не победит эфир.
— Вижу, ты уже проникся магическим высокомериям к простецам, — усмехнулся Владислав. — Не осуждаю. У тебя для этого есть все предпосылки.
— Сказал потомок династии наместников бога на земле, — не остался в долгу я.
— Порок гордыни и тщеславия мне неведом, — напыщенно сказал Владислав и ударил себя кулаков в грудь. — Поэтому, когда я стану верховным понтификом, то поставлю себе всего две золотые статуи — в святом граде и в Карлштадте. Я само воплощение нестяжательства! Склонись перед моей скромностью, жалкий маг!
— Ты сейчас поход на воздушный шар, который через секунду лопнет от натуги, — усмехнулся я.
— Просто мой разум слишком велик, чтобы вместить его только в голову. Он равномерно распределен по всему телу.
— Впечатляет, — с иронией сказал я, но продолжил серьезно: — Знаешь, я рад, что ты на моей стороне, сам бы я до этого никогда не додумался.
Все-таки хорошо, что рядом есть человек, которой спокойно объяснит, что за ужас здесь твориться. Да, Владислав порой ошибается, иногда увлекается, но в целом его прогнозы верны. Мне и этого хватает.
Возможно, Сайрус паршивый интриган, но он хоть что-то в этом понимает, у него есть опыт и соответствующее воспитание. У меня по этому вопросу есть минимум знаний, которые он дал, да еще и проблемы с голосом в голове…
«Это не у тебя проблемы со мной. Ты — моя главная проблема», — обиделся Янус.
Плюс другие заболевания и проваленная первичная социализация. Мне определенно повезло, что рядом есть Владислав, который разбирается в этом дерьме и не хочет за свою помощь ошейник на моей шее.
«Ты готов сделать своего приятеля понтфиком, потому что он просто успокаивает тебя, когда ты начинаешь истерить», — едко заметил Янус.
Владислав помрачнел и недовольно произнес:
— Просто сбор и анализ фактов. Если бы я смог сделать это заранее, тогда был бы достоин восхищения. Кроме того, как я не старался, не смог вписать в эту схему тот накопитель со странным эфиром. Интуиция подсказывает мне, что это очень важно, но я не понимаю откуда он взялся.