Тон тренера заставил всех насторожиться.
— Должен сказать вам, Комов, что такие нам в команде не нужны. Да, да, — именно нам, именно команде. И удивляться здесь нечему. Хватит безобразия. Пора кончать. — Иван Степанович утвердительно покивал Комову головой. — Так что давайте договоримся. Команд, как вы только что сказали, полно. Попробуйте подыскать себе место. Против перехода никаких возражений не будет. По крайней мере, с нашей стороны.
В раздевалке установилось гнетущее молчание. Такого поворота событий не ожидал никто, и в первую очередь сам Комов. Застыв в дверях, он смотрел на тренера, на ребят и не находил слов. Слышно стало, что в коридоре, давно обезлюдевшем, кто-то, крадучись, подошел к раздевалке и замер. Что там, неужели и Матвей Матвеич ушел?
Комов наконец взял себя в руки, заносчиво вскинул голову.
— Что же, слепой сказал: посмотрим!
Он с силой захлопнул за собой дверь и с разбегу бултыхнулся в бассейн.
Молчание еще давило на ребят. Однако мало-помалу затрещали замки сумок, послышался стук бутс одна о другую, — сбивалась налипшая между шипов земля. Один Сухов сидел потрясенный, забытый всеми. Он отказывался верить собственным ушам. Кого — Комова? Самого Кому? Да это же… Сам Рытвин… И — вообще! Нет, нет, это тренер сгоряча, — так сказать, для воспитания, для собственного авторитета. Погорячился. Оба они сегодня малость погорячились. На «чистилище» объяснятся — и все.
Тем временем Иван Степанович, призывая к вниманию, громко хлопнул в ладоши и объявил:
— На сегодня все. Завтра в десять к автобусу.
Кашлянув, Скачков поднял руку и попросил:
— Рановато в десять. В одиннадцать, бы…
— Хорошо, в одиннадцать, — согласился Иван Степанович. — Все слышали? Попрошу без опозданий. Ждать никого не будем.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Как всякий футболист, Скачков был редким гостем в своей семье. Команда отпускалась по домам только после матчей, остальные дни ребята находились на тренировочной базе, вдали от города, от всех соблазнов, — режим.
Сыграв в Тбилиси, команда прилетела наконец домой, открывать сезон в родном городе, но тренер, угнетенный плохим началом и много думавший о первом матче на своем поле, объявил строгий режим и прямо из аэропорта увез всех на загородную базу. Исключения не было сделано даже ветеранам. С домашними ребята поговорили с базы по телефону, увидеться им удалось лишь вчера, на стадионе, на встрече дублирующих составов. После игры дублеров отпустили по домам, а игроки основного состава сели в автобус. Дождавшись отправления, Клавдия показала Скачкову два скрещенных пальца — давнишний условный знак о встрече. Скачков, прильнув лицом к стеклу, помахал ей рукой.
…Пустынным проходным двором, минуя арку, гулкую, высокую, Скачков шагал домой и торопился. Роса блестела на крышах темных запертых коробок гаражей. На детской площадке, не разглядев под ногами песка, Скачков увяз, запнулся и подобрал поломанный игрушечный грузовичок.
— Ах вы, люди-человеки, — проговорил он и, вытаскивая осторожно ноги, выбрался к покосившемуся «грибку», положил игрушку на скамейку.
Поверх деревьев отыскал он окна своей квартиры. Свет горел почему-то на кухне: конечно, Софья Казимировна, тетка Клавдии, коротает вечер за пасьянсом. «А Клавдия? — подумал он. — Может быть, еще со стадиона не вернулась?»
Скачков быстро вошел в подъезд, из руки в руку перекинул тяжелую сумку и тронул кнопку лифта.
Поднимаясь, Скачков обнаружил, что ключа от квартиры нет. После игры он так и не помылся, наспех переоделся в тренировочный костюм, набросил сверху плащ. «Помоюсь дома», решил он, торопясь уйти из раздевалки. В бассейне остался плескаться один Комов и, видимо, не вылезал до тех пор, пока не разошлась вся команда, кроме Сухова. Федор его, конечно, обязательно дождется.
Дверь Скачкову открыла Клавдия, и он удивился:
— О, ты дома?
Клавдия встретила его в домашнем выцветшем халатике, с чалмой из полотенца на голове.
— Ты что так долго, Геш? Я уж решила, что вас опять не отпустили.
— Да так… — Поставив сумку и отодвинув ее ногой к стене, Скачков стал снимать плащ.
— Разувайся, — приказала Клавдия, с недоумением оглядывая мужа. — Чего-то в кедах, не помылся, не оделся… Ты что, в таком виде и по городу шел?
— Да там у нас… — Скачков поморщился. — Ерунда всякая.
Клавдия понимающе покачала головой:
— Поцапались?
— Вроде.
В одних носках он прошел в комнату и с удовольствием огляделся: чисто, тихо.
— А Маришка где?
— Анна Степановна была, взяла к себе. Я обещала, что мы за ней зайдем.