— Кубок, Кубок остается нам, Геш. Сегодня ленинградцев надо класть. Кровь из носу! Выиграй сегодня — и мы в полуфинале. А это уже что-то!
Слушая, Скачков помалкивал. Тоже вот — класть ленинградцев. Надо бы, конечно, никто не спорит. Но ведь и они прилетели не для проигрыша!
О предстоящем кубковом матче с ленинградцами Иван Степанович принялся рассуждать еще на Кавказе, едва стал известен результат их встречи с бакинцами. Рассужу дал он примерно так. Ленинградцы считают «Локомотив» ослабленным потерями Маркина и Мухина. А где-то на заметке и травмированная нога Скачкова. Если они узнают, что Мухин не играет и сегодня, совсем воспрянут духом. Но их уверенность в победе только на руку «Локомотиву». Пускай надеются, пускай! С аутсайдером, знаете ли, всегда надо быть начеку, — тем более с командой, которой отступать дальше некуда и терять больше нечего. Тут Шевелев прав: у «Локомотива» в этом сезоне одна надежда — на успех в розыгрыше Кубка. Выигрыш у ленинградцев выводит команду в четверку претендентов на почетный приз. А дальше? Дальше видно будет. Во всяком случае со своей неровной игрой (то спад, то взлет) «Локомотив» может рассчитывать на успех именно в кубковых матчах.
За массивным начальственным столом Шевелев еще, как видно, находиться не привык. (Рассказывали, что он не соглашался уходить из отдела главного механика, — но — проголосовали, выбрали, — подчинился). Сейчас, разговаривая со Скачковым, он бесцельно поигрывал зажигалкой: щелкнет, выбьет огонек и дунет, щелкнет — погасит… Догадаться было трудно: после завода, после цехового шума он чувствовал себя в кабинете непривычно, неуютно и обрадовался случаю отвлечься, поговорить о том, что всегда близко сердцу и душе. С кем же и поговорить было, как не со своим! Для каждого футболиста понятие настоящего счастья всегда связано с зеленым полем, с мячом. Без них в его жизни что-то убывает и тускнеет.
Наконец он глянул на часы, стоявшие на столе рядом с письменным прибором, и оборвал этот приятный, но пустопорожний для настоящего спортсмена разговор: все эти предсказания, прогнозы, — сказав: «Ладно, все это мы тут так, для трепа. Только игра покажет», — дунул в последний раз на зажигалку, сунул ее в выдвинутый ящик.
— Тут вот какое дело, Геш.
И обе руки положил на стол.
Скачков, сосредоточиваясь, сомкнул колени и придвинулся.
Как он догадывался, вызов в дорпрофсож связан был с его уходом на покой. Не дипломатничая, а напрямик, как в былые времена в раздевалке или на поле, Шевелев спросил его: не согласится ли он вести занятия с детской футбольной командой.
— А где она? — удивился Скачков и даже поглядел по сторонам.
— Организуем. Афиши висят, сегодня еще на стадионе объявим. Комиссию создадим. Кое с кем я поговорил. Говорова, Татаринцева помнишь? Ребята загорелись. Хорошо бы еще в газете объявленьице тиснуть. А?
— Думаю, устроим, — пообещал Скачков. — Я заскочу к Брагину.
— Заскочи, Геш. Надо. И вообще: давай, влезай в хомут. Дел, знаешь, во — по горло! Мы уж тут кое-что прикинули.
Получилось что-то слишком быстро и вроде бы само собой: не успел еще толком ни о чем подумать и как следует решиться, а уже куда-то следовало съездить, с кем-то переговорить, что-то достать, пробить, организовать — принимайся хоть сейчас! А ведь с утра была одна забота: вечер, ответственная кубковая встреча.
Шевелев, загораясь, посвящал Скачкова в свои наметки и замыслы.
— Геш, смотри сюда, — позвал он его к себе за стол и, взял в руки небольшой листок, аккуратно расчерченный на продолговатые клеточки, сплошь заполненные какими-то цифрами. — Как, по-твоему, что это?
Привалившись к председательскому плечу. Скачков поизучал листок и ничего не понял.
— Бухгалтерия какая-то… А что?
— Бухгалтерия!.. — Шевелев радостно потер руки. — Тут, брат, такая бухгалтерия, что диссертацию написать можно. Самая что ни на есть наука! Я вот тебе сейчас растолкую.
Он рассказал, что в один из первых дней, как только он обосновался в председательском кабинете, к нему явился тихий, но настойчивый посетитель и отрекомендовался старым футбольным болельщиком, а заодно, как добавил посетитель с легким ироническим полупоклоном, и экономистом из управления дороги. Слушая, Скачков с узнавающей улыбкой закивал: по всем приметам посетителем был Семен Семеныч, так понравившийся ему с первого разговора — звонаревский сосед.