Скачкову запомнился момент, когда он в борьбе за верховой мяч получил толчок и шлепнулся на землю. Бешено колотилось сердце; короткая густая травка поля ласково касалась лица. Мелькнуло желание: закрыть глаза, вытянуться, забыть обо всем… Вдруг он увидел над собой склоненное лицо судьи, лица Решетникова, Бакарадзе… Устыдившись своей неожиданной слабости, Скачков вскочил на ноги, и судья тотчас побежал прочь, показав точку, откуда следовало пробить штрафной.
Решетников, утираясь рукавом, стал устанавливать мяч.
— Что, — хрипло спросил он, — проигрывать будем?
Унимая вздувавшуюся грудь, Бакарадзе оттолкнул его от мяча.
— Вперед иди! Туда!
Время истекало, а на световом табло по-прежнему горела единица.
Получив от Бакарадзе передачу, Решетников решительно двинулся вперед. Шведские футболисты отступали, намереваясь выманить подальше в поле игроков с штрафной площадки. У себя дома Скачков, не задумываясь, воспользовался бы ситуацией и подключился к атаке. Впрочем, стоило воспользоваться и сейчас, тем более, что Решетников как раз и готовил для него такое подключение. Сильно отдав мяч налево, Алексей затеял там перепасовку со своими нападающими. Защита шведской сборной, перекрывая пути к своим воротам, невольно сместилась и обнажила правый фланг. (Один Полетаев утащил за собою двух игроков). Этого, и ждал Решетников: высокой поперечной передачей он неожиданно послал мяч на свободное пространство, и Скачков, никем не опекаемый, оказался совершенно один на целой половине поля. Разгоняясь, он отпускал подальше мяч, догонял его и снова посылал перед собой, а сам все время видел, как защитники со всех ног бегут к нему, к воротам; разогнавшись для удара, он приложил плотно, всем подъемом и мяч, ускоряясь, полетел чуть в сторону от дальней штанги, однако правое кручение, заданное при ударе, изменило траекторию и направило его в самый угол. «Гол!» — готов был закричать Скачков и вскинуть руки, но вратарь, весь вытянувшись, пересек ворота и ударом кулака отбил мяч на защитника. «С ума сойти!» — всплеснул Скачков.
Дальнейшее произошло настолько быстро, что никому из наших игроков, принявших участие в атаке, не удалось прийти на помощь своей защите. Несколько коротких передач — и мяч оказался вблизи ворот, четкий розыгрыш лишнего — примерно с одиннадцатиметровой отметки мяч с лету был послан в сетку. Контратака шведов была мгновенной, точной, как укол шпаги.
Взрыв ликования над чашей стадиона, кажется, потряс весь город. Несколько болельщиков в экстазе прорвались на поле, но были схвачены полицией. Под клокотание трибун красные футболки удрученно возвращались на свою половину поля. С мучительной гримасой Бакарадзе держал себя за голову обеими руками.
Решетников крикнул ему, показывая на убито бредущего Скачкова:
— Подстраховывать надо!
Полностью признавая свою вину, Реваз приложил к груди руку.
Доигрывание матча свелось к тому, чтобы любыми средствами спастись от разгромного счета.
Возвращаясь в раздевалку, ребята плюхались в кресла, и закрывали глаза. Не хотелось ни говорить, ни двигаться, ни смотреть друг на друга.
Тренер и несколько представителей «мозгового комитета» расхаживали и дожидались: минуты, когда можно будет начать разговор. Тренер выглядел издерганным, почти больным. Тишина от ожидания становилась невыносимой.
— М-да… — произнес наконец чей-то голос. — А ведь все еще можно было поправить!
Из своего угла Скачков взглянул на говорившего: речь шла о нем, о его дерзком рейде к воротам шведов.
— Это же бред! — взорвался тренер и забегал, злобно поглядывая в сторону Скачкова. — Идти в атаку! Куда? Зачем? Ведь тысячу раз говорил… Просил, останавливал!..
— Почему бред? — подал голос Решетников. — Вратарь не должен был брать этот мяч. Такие мячи не берутся.
Представитель «мозгового комитета» остро взглянул на несчастного тренера, побуждая его ответить как следует. Тренер сжал кулаки.
— У вас было твердое задание! Твердое!.. Игроку без дисциплины нечего делать на поле! Нечего!..
В это время в кресле завозился. Полетаев и спокойно произнес слова, которые потом редактор спортивного еженедельника привел в своем отчете. Он сказал, что незачем придираться к каким-то просчетам на поле, в игре, команда проиграла встречу, еще не выходя на поле.
Изумленный тренер перестал, рыскать по раздевалке и вместе со всеми медленно обернулся к говорившему.
Полетаев набрал побольше воздуха и сделал вид, что стряхивает что-то с груди.