Сегодня осеннее утро было особенно красивым. Сентябрь перевалил за половину, но было тепло, как летом. Это было золотое время бабьего лета, когда прозрачный воздух позволяет видеть далеко вдаль, у берёзок появляется седина в виде жёлтых пятен на фоне ещё зелёной кроны, а листья рябин уже полыхают красными кострами. Аня медленно шла по аллее парка, любуясь открывшейся ей красотой осеннего утра, и не заметила, как вплотную столкнулась с почтенной дамой средних лет, одетой строго, но элегантно.
− Простите меня, пожалуйста, − извинилась она.
− Ничего страшного, деточка, − ответила она, − я сама на такую красоту засмотрелась. А ты, верно, живёшь где-то недалеко, что так рано гуляешь?
− В том-то и дело, что я временно у подруги живу, и через неделю мне от неё убираться пора, потому что её родители с курорта приезжают. В общежитие обещают поселить только в ноябре, а квартиру я, сколько ни ходила, никак не найду.
Дама обладала какой-то непреодолимой симпатией, потому всегда замкнутая Аня, вдруг выложила ей все свои проблемы.
− Бедняжка! – посочувствовала та, оглядывая Аню с ног до головы. − У меня как раз одна комната пустует, если хочешь, переселяйся ко мне, беру я недорого, но мне нужно оказывать кое-какие услуги. Питание у меня «из одного котла», значит – совместное. Ну, как? Условия устраивают?
Конечно, устраивают, − обрадовалась Аня, − к работе я привычная, только с утра учусь в институте…
− Учёба у тебя будет на первом месте, а в остальном, мне кажется, проблем не будет. Вот тебе мой адрес, после занятий приходи, меня зовут Виктория Альбертовна, а для тебя буду просто тётя Вика.
Аня взяла адрес, поблагодарила добрую тётю Вику, и, окрылённая удачей, помчалась к Линде. Наскоро позавтракав, они торопливо шагали в институт: до начала лекции оставалось всего десять минут. День был насыщен учебными занятиями, и Аня не успела сообщить Линде о своей удаче, а сразу после последней лекции направилась по данному ей адресу. Это оказался такой же коттедж, в котором жила Линда, и был он всего в квартале от её жилья.
Ане открыла сама хозяйка коттеджа и провела осмотреть помещение. В нём было тоже два этажа, только комнат было больше, и в каждой из них жила девушка.
− Я сдаю жильё с условием, − сказала она, − что об этом никто не должен знать, а поэтому ко мне в дом нельзя приводить подруг и друзей. Точно так же никому нельзя давать мой адрес.
− Налог платить не хочет, − догадалась Аня.
Виктория потребовала у неё паспорт.
-- городской прописки нет. −сказала она Пропишись по адресу у кого-нибудь из подруг. Я жильцов у себя не прописываю.
Виктория провела девушку в предназначенную ей комнату. Там стояла широкая кровать, напротив которой висело большое овальное зеркало. Стены были оклеены розовыми обоями, окно занавешено двумя шторами, У стекла висела плотная белая штора, а поверх неё колыхалась прозрачная кисея красного цвета. В углу стоял небольшой шкаф для одежды, а рядом – небольшая душевая кабина со сливом в центре.
Аня внимательно рассматривала необычную обстановку комнаты. Особенно её удивила душевая кабинка, да и зеркало напротив кровати было не на месте. У окна стояло большое мягкое кресло, и рядом с ним – журнальный столик. На полу был постлан палас с расцветкой в розовых тонах. Хозяйка усадила Аню на кровать, а сама уселась в кресло и внимательно смотрела девушке в лицо.
− Я за тобой давно наблюдаю, − сказала она, − ты умная девушка и быстро приспособилась к городской жизни. Да у тебя и выхода другого не было. Твою подругу Линду я хорошо знаю, она тайком от родителей жила у меня целый месяц под видом туристической поездки и хорошо заработала. Язык за зубами она держать умет, поэтому даже тебе ничего обо мне не сказала. Да и как она скажет: ведь в случае чего вместе со мной погорит и её отец, а он – большой чиновник, миллионер, городскую власть в кулаке держит. Но всё-таки она, наверно, ему кое-что сказала, потому что я чувствую над собой его защищающее крыло. Теперь ты поняла, куда попала?
Аня похолодела: она поняла, что попала в притон, которым владела Виктория.
− Ты ведь тоже обо мне не скажешь, − продолжала хозяйка заведения, − учишься ты на педагога, а узнай кто-нибудь из администрации твоего института, что ты у меня на учёте состоишь, тебя мигом исключат, а защиты за тобой никакой нет. Ну, а если ты всё же проговоришься, то у меня разведка хорошая на этот случай есть. И сгинешь ты тогда с белого света, будто тебя и не было.
Аня с замиранием сердца слушала свою хозяйку, по спине пробегал озноб, во рту пересохло. Она мучительно искала в мыслях выход из этой криминальной ситуации и не находила его. Аня была слишком доверчивой и попала в ловушку. Теперь придётся смириться и торговать своим телом в пользу этой жабы.