Они пичкают меня чем-то, от чего я вижу людей как часовые механизмы, – это скверно – надо видеть людей как солнечные часы. Свет и тень формируют время; свет и тень – подлинные мерила времени; и если свет человека измерить «на глазок» сложно, то тень – по силам, если захотеть.
Понимаю, вы уже считаете меня сумасшедшим. Думаете, что я хочу казаться вам хорошим, оттого оправдываю свои поступки выдуманной реальностью, приправляя ложь бредом про машину времени? Думаете, конечно, думаете… А речи про свет и тьму вас убеждают еще сильнее. Я не объясню несведущим, как верно измерять тень в человеке, но поведаю о сути тени.
У каждого из нас есть темный мир – то, что мы делаем, но, чтобы об этих делах узнали, не хотим. В темном мире живут наши метафорические демоны. Разрастаться тень может невинно – например, с мечты. Сопротивляться мечте – едва ли кому-то под силу. Мечта – это свет, всегда дающий тень. Чем выше, недостижимее, мечта – тем тень меньше, как от солнца, чем ниже спускается мечта – тем длиннее тени – тем ближе ваш конец. Однако у человека может быть несколько солнц – мечтайте о многом, хотя мечтать с возрастом бывает не просто. Наташа не могла мечтать – она уже была счастлива. Парадоксально, но счастье тоже нас убивает.
Нормой проверяют правильность; слово «норма» пошло от «гномон» – стержень солнечных часов, и не зря. Древние ученые вовсе глупцами не были: они знали о том, что люди, – это тоже солнечные часы…
Ко мне иногда приходит медсестра с ангельскими крылышками за спиной. Кто она такая, я пока до конца не понял, – и только из-за нее я еще в этом пространстве и этом времени. Я притворяюсь «нормальным», то есть безумцем на моем языке, веду себя точно так же, как вела себя моя бабушка, – веду себя тихо, хотя не хочу. Бывали, конечно, срывы – я поначалу пытался объяснить врачам о тени, свете и солнечных часах, а когда осознал, что они смеются надо мной, не выдержал. Страшно жить здравомыслящему человеку среди безумцев, проще тоже стать безумцем, – я этому сопротивляюсь из последних сил, ведь знаю, что меня скоро выпишут – и не таких выписывали. А когда меня перестанут пичкать лекарствами, когда прояснится мой разум, когда я увижу весь мир как солнечные часы, тогда я разгадаю, что не так с пружиной часов Наташи…
Медсестра с ангельскими крыльями за спиной говорит мне, что время движется за Вселенной по спирали к черной дыре. Едва ты что-то приобретаешь, ты что-то теряешь… А надо двигаться от черной дыры: что-то терять, чтобы пробрести. После этого она подает мне таблетки.