— Иди в штаб дивизии, доложишь обстановку и пришлешь одну роту Сердюка. У него, кажется, легче, — сказал Бакрадзе. — Заодно прихвати пленного, пусть там разберутся, что это за птица. Держит себя вызывающе, понимаешь, на вопросы Юрия не хочет отвечать.
— Я должен встретить роту Тютерева.
— Ничего, я встречу… Иди.
Прихватив пленного, я направился в штаб дивизии. На улице не видно ни одного поляка. Видимо, все попрятались в погребах. В центре села группа ездовых толпилась вокруг раненого бойца. Тот с жаром объяснял им что-то. Подошел ближе и слышу: «Немец ворвался в село. Скоро нам крышка!» Услыхав эту новость, я просто оторопел. «Как так ворвались?!» — чуть не вскрикнул я, готовый поверить раненому, но вовремя сдержался. Ведь я-то знаю — немцев отбили… Поистине, для паники достаточно одного паникера.
— Кто вам сказал, что немцы в селе? — спросил я раненого, с трудом сдерживая ярость, кипевшую во мне.
— Сам видел… Нашего командира Гришку-артиста убили, — оторопело ответил раненый.
— Не этот ли немец ворвался в село? — указал я на пленного немецкого офицера. — Я сейчас оттуда. Противник отброшен. И командира своего вы рано хороните, он ранен, живой… Панику распускаете? Марш в санчасть! А вы что уши развесили? Раненому поверили. По местам, живо! — приказал я.
Ездовые со всех ног кинулись во дворы, а раненый растерянно и виновато посмотрел на меня, потом на пленного, хотел что-то сказать, но раздумал, махнул рукой и заковылял в санчасть.
Штаб дивизии и тылы были на колесах. Подводы стояли запряженные, готовые в любую минуту выехать. А в санитарной части кипела работа. Туда доставляли раненых. Санитарки и медсестры еле успевали перевязывать. Тяжелораненых сразу же заносили в дом, где хирург Скрипниченко и доктор Зима делали операции.
В штабе дивизии я доложил обстановку и попросил подкрепления.
— Помочь нечем, — сказал Вершигора.
— Тогда я сниму одну роту первого батальона и переброшу к Тютереву, — сказал я.
— Поздно. Я ее уже перебросил на западную окраину…
— Как же быть?
Вершигора долго не отвечал, потом повернулся к Ленкину, дивизион которого находился в резерве, и сказал:
— Пошли Годзенко с одним эскадроном в помощь Бакрадзе. Действовать по варианту номер один..
Ленкин молча вышел. Вслед за ним к выходу направился и я.
— Задержись на минутку, — остановил меня комдив.
— Мне надо еще в первый батальон, — ответил я.
— Там все в порядке. Сердюк занимает выгодную позицию. Да туда немцы не особенно лезут… Я тебе уже говорил: роту Бокарева перебросил на западную окраину села, чтобы прикрыть правый фланг Тютерева, а заодно и тылы. Там у нас никого не было. А фрицы обходят второй батальон и угрожают штабу дивизии, — сказал Вершигора. — Задержись, послушаем пленного. Тебе может пригодиться.
Меня радовало, что все же подкрепление послали. Да и Тютерев может не опасаться за свой фланг…
Гитлеровский офицер вел себя на допросе самоуверенно и, я бы сказал, нахально.
— Какой части? — спросил переводчик Вальтер Брун.
— Голландской дивизии СС «Викинг», — с гордостью ответил пленный.
— Дивизия полностью здесь?
— Нет, лишь один полк. Остальные в другом месте.
— Какие части, кроме вашей, принимают участие в бою?
Пленный самодовольно начал перечислять номера уже знакомых нам 1, 22, 26 и 115-го полицейских полков, танковой роты.
— Эти части в полном составе участвуют сегодня в бою? — спросил Вершигора.
— Почти. Незначительная часть сил оставлена на охране железных дорог и других объектов, — ответил пленный, улыбнулся и добавил: — Но и тех, которые действуют, достаточно, чтобы покончить с вами раз и навсегда. Мы имеем точные данные, что у вас не более трех тысяч человек, из них около трехсот раненых… Предлагаю свое посредничество. Могу от имени командования гарантировать жизнь всем партизанам. Вы сражались отважно — это делает вам честь. Дальнейшее ваше сопротивление бесполезно. Напрасная трата человеческих жизней. Сейчас вы окружены тройным кольцом. У вас иного выхода нет, кроме как сложить оружие или погибнуть в бою.
— Вы так думаете? — спросил Вершигора, пристально рассматривая выхоленного гитлеровского офицера с самоуверенным и нахальным взглядом голубых глаз.
— Уверен!
— Но у нас есть еще один выход: разгромить врага, прорвать кольцо блокады…