— Декунов, вышлите отделение. Живых притащить. Мотоциклы убрать! — командовал ротный. — Остальным — занять свои места. Быть готовыми встретить противника.
Человек десять во главе с Декуновым перемахнули через речушку и устремились к мотоциклам. Все гитлеровцы были мертвы. Партизаны подобрали оружие, сняли пулеметы, а мотоциклы притащили и столкнули в речку.
Все это проделали быстро. И когда из кустов выскочили два грузовика с немцами в сопровождении броневика, партизанская оборона вновь замерла.
Противник спешил на помощь мотоциклистам, рассчитывая, что бой идет в селе. Вот первая машина поравнялась с местом, где валялись трупы мотоциклистов, и резко затормозила. Послышались выкрики. Гитлеровцы, как горох, посыпались из грузовика. Их примеру последовали немцы на второй машине.
— Эх, оплошность допустили, — с досадой проговорил Сердюк. — Трупы не убрали. Всыплю я этому Декунову. Все дело испортили. Теперь медлить нельзя.
И, как бы почувствовав настроение комбата, Бокарев, скомандовал:
— По фашистам, огонь!
Каратели попадали под пулеметный и автоматный огонь первой роты. По машинам и броневику ударили бронебойки. Грузовики развернулись и под прикрытием бронемашины и пехотного огня начали уходить за бугор. Однако скрыться удалось лишь одному. Второй был подбит и загорелся.
Гитлеровцев было человек пятьдесят. Они не рискнули наступать на село. Наоборот, начали пятиться к оголенным кустарникам. А когда задымилась бронемашина, подбитая партизанскими бронебойщиками, поднялись и побежали…
— Начало удачное, — повеселел комбат.
Да, это было только начало. Через полчаса мы заметили накопление пехоты противника в кустах. Послали командиру полка донесение о подготовке немцев к наступлению.
Обстреляли фашистов из минометов. Они ответили мощным артиллерийским и минометным налетом по селу. Снаряды и мины рвались далеко позади обороны первого батальона. В Бискупе возникли пожары.
Судя по силе артиллерийского огня, гитлеровцы готовились к серьезному наступлению.
Около десяти часов утра, не прекращая артиллерийского и минометного обстрела села, из-за высотки высыпали цепи гитлеровцев.
— Не меньше батальона, — определил Сердюк. — Ты здесь будешь? Тогда я пойду во вторую роту. Видно, каша заваривается надолго.
Противник обрушил ураганный огонь из пулеметов и даже автоматов с дальней дистанции и повел наступление, частью сил обходя первый батальон справа. Мы не отвечали.
Я подполз к Бокареву. Он спокойно наблюдал за приближающимися цепями вражеской пехоты.
— Жаль патронов, — повернувшись ко мне, проговорил Бокарев. — Мы бы им показали кузькину мать. Да и так они легко не отделаются. Вот только бы не обошли справа. За фланг взвода Деянова беспокоюсь.
— Там должен быть Тютерев, — ответил я.
— Хорошо, если они успели занять оборону… Что-то там никого не видно…
И как бы успокаивая Бокарева, справа, захлебываясь, застрочил «максим». Несколько гитлеровцев упало, остальные продолжали идти, увязая в грязи. Шли они в полный рост.
Чем ближе противник, тем нетерпеливее вели себя партизаны. Это не ускользнуло от внимательного взгляда командира роты.
— Рота, приготовиться! — передал он команду вправо и влево по цепи.
Бойцы зашевелились, начали подползать к брустверу и прилаживать оружие для стрельбы. Когда стало возможным различать лица врагов, из расположения второй роты одна за другой взвились две красные ракеты. Это Сердюк подал сигнал: «Открыть огонь!» Не успели догореть ракеты, а партизанская оборона, более чем на двухкилометровом фронте, ощетинилась десятками пулеметов и сотней автоматов. Послышалась яростная стрельба справа — на участке второго батальона. Гитлеровцы плюхнулись прямо в грязь и были видны, как на ладошке.
Оглушив внезапным пулеметным и автоматным шквалом и заставив противника залечь, партизаны перешли на прицельный огонь короткими очередями и одиночными выстрелами. Били на выбор. Враг нес большие потери.
Скоро немцы пришли в себя, возобновили обстрел первой роты и короткими перебежками настойчиво приближались к речушке. Нескольким группкам удалось пробраться к партизанской обороне на бросок гранаты. Здесь они начали закрепляться. К ним подползло еще человек двадцать. Их артиллерия сосредоточила огонь по центру обороны первой роты, прокладывая путь для пехоты в направлении мостика. Стало ясно: противник в этом месте наметил прорыв нашей обороны.