Из разведки возвратился сержант с двумя бойцами.
— Обшарили все вокруг. Переезда, как такового, нет, — доложил сержант. — Но мы нашли удобное место. Насыпь низкая, кюветы пологие. Повозки пройдут свободно.
— Далеко отсюда?
— Меньше километра.
— Пойдем посмотрим….
Оставив за себя старшину Шепшинского, я с с сержантом направился к месту, облюбованному им для переезда через «железку».
Место и на самом деле оказалось удачным. За дорогой, прямо перед нами, гора, покрытая редколесьем и кустарником. Кустарник почти вплотную подбирается к большаку. Левее горы в долине раскинулось большое село. Решили перебираться через железную дорогу здесь.
Обоз подтянули ближе к опушке леса. Вправо и влево на сто метров от переезда выставили наблюдателей. Как только они передадут сигнал: «Путь свободен» — перебрасываем через дорогу две-три подводы. По сигналу опасности — маскируемся. Проедут немцы — вновь переправляем две-три подводы. И так, пока не перебросили весь обоз. С первой повозкой уехал Шепшинский, я — с последней.
Нам повезло. На горе в лесу мы встретили местных жителей— двух мужчин и женщину. От них узнали, в каком направлении ночью прошла колонна.
— Гитлеровцы в селе есть? — спросил я.
— Немцы на станции и на пограничной заставе в лесу. В селе десять полицейских, — ответила женщина.
— Значит, мы границу пересекли? — спросил Шепшинский.
— Нет. За селом граница. Дальше советская земля…
Село вытянулось на целый километр. Объезжать — потребуется много времени. Противник обнаружит нас, на машинах обгонит и преградит путь. К тому же с востока, почти вплотную к селу, примыкает какая-то деревушка. Решили ехать кратчайшим путем, пересекая село.
— Оружие держать наготове, — сказал я, хотя и без этого напоминания никто не выпустил из рук автоматов. — Нападение противника отражать на ходу. Не отставать.
Обоз незамеченным спустился с горы, вынырнул из леса и рысью помчался через населенный пункт. Странную картину представляла наша колонна. Каждая подвода ощетинилась двумя-тремя автоматами. Откуда только силы взялись у раненых! Они напрягали последние силы, готовы были защищаться, чтобы подороже отдать жизнь, если это потребуется.
Промелькнули вывески школы и полицейского управления. Дорога повернула вправо. Некоторое время ехали вдоль села, а затем свернули налево, пересекли село, выскочили на бугор, и только теперь позади послышалась беспорядочная стрельба. Видимо, опомнились полицейские. Теперь они нам уже не страшны. Наша небольшая колонна стремительно уходила на северо-восток. Мы были уверены, что дивизия где-то недалеко. Нам придут на помощь.
Миновала главная опасность, напряжение прошло, и обессиленные раненые опустили оружие… Километров через пять, уже на советской территории, нас встретил Колесников со взводом разведчиков. Это Бакрадзе выслал их на поиски отставших.
Юрий соскочил с лошади и кинулся ко мне. Он спешил, колодка маузера колотила его по ногам.
— Живы, братцы, живы! А мы с ног сбились, разыскивая вас, — выкрикивал Юра, с разбега набросился на меня и расцеловал, как после долгой разлуки.
Старший лейтенант сел ко мне на тачанку и, когда колонна двинулись, похвалился:
— А мы ночью эшелончик прикончили. Уничтожили пятьдесят автомашин, пушку, два вагона с боеприпасами и семьдесят гитлеровцев. Да еще шестьдесят человек вырвали из плена.
— Мы видели зарево, — отозвался ездовой Борисенко.
— Это мы устроили фейерверк. Эшелон сожгли подчистую…
— Как же вы ухитрились?
— А очень просто, — ответил Колесников. — При форсировании железной дороги наш первый батальон выделили в заслон. Я пошел с ротой Бокарева. Только подходим к насыпи, а со стороны Черемхи прет пассажирский поезд. Обстреляли его, но он промчался невредимым. Не успели подойти к «железке»… Такая досада — упустили.
— Нечего жалеть. Возможно, там ехали мирные пассажиры, — успокоил я своего помощника.
— Что ты? Да разве сейчас мирные разъезжают? Ну, леший с ним. Ушел, так чего жалеть, — согласился Юра и продолжал: — Не успел скрыться пассажирский, а навстречу ему выскочил товарный. Он, видимо, заметил стрельбу, машинист начал тормозить. Не доезжая до переезда метров триста, остановился и дал задний ход. Тут мы его и накрыли…
— Не ушел?
— Куда там! Ты бы видел, какой молодец Бокарев! Он с бронебойщиками подбил паровоз. Как только эшелон замер на месте, мы с Бокаревым подняли роту и повели в атаку. Короткий бросок. Видим, на платформах машины. Подожгли. В четырех вагонах обнаружили охрану. Перебили в одно мгновение. Подбегаем к пятому вагону, слышим, оттуда доносятся русские голоса: «Товарищи, не стреляйте! Мы русские!» Прикладами сбили запор и открыли вагон. Он был забит нашими бойцами, попавшими в плен. Шестьдесят человек напихали фрицы в один вагон. Почти все раненые, так что у нас обоз еще прибавился. Бокарев выстроил всех освобожденных и в сопровождении нескольких партизан направил к переезду.