— Вот твое полотенце, иди в умывалку!
— Пойду, но что мне сказать о нашей комнате? Обидно за нее... Я вообще за счастливые концы. Всегда желаю героине встретиться с Вадимом и народить ему маленьких Вадимчиков! Но для этого автор должен иметь невинность и чистое сердце... Девушка в тюбетейке прощает изменника — тонконогого усатого красавца, и они вдвоем пасут баранов в лучах восходящей зари. Бараны восхищенно блеют! Или так: симпатичный пьяница под руководством невесты отрекается от спиртного и, женившись, заботится об улучшении кооперативной торговли. Да мало ли что... Ах, досада! Отличный был бы конец! Андрей очень подошел бы, потому что он от сохи. Мы с ним оба от сохи...
— О господи...
— Но это правда. Его отец агроном, я в детстве у них каждое лето жила.
— А бараны блеяли, глядя на соху?
— Во всяком случае Андрей вырос, глядя на баранов, то есть на здоровых оптимистов. А ты склонна к ипохондрии. Ипохондрики же, в худшие свои минуты, едят солому, землю, мел, а иногда даже майских жуков и гусениц. Андрей отвлекал бы тебя от таких привычек...
— Я попробую сама отвыкнуть.
— Ну, кажется, идет. Это его шаги!.. Ты все уложила, Фаинка?
— Книги и зимние вещи остаются, а так все...
Ксения надела очки и распахнула дверь перед Андреем.
— Входи, входи, давно ждем!.. Садитесь за стол, ребятки!
— Ну, как тут с омонимами? Здравствуйте! — весело сказал Андрей. — Хотел такси взять — ни одного! Но и так успеем...
Его веселый, непринужденный тон вызвал у Фаины ощущение неловкости, будто было что-то предательское в разговорах, которые велись здесь о нем...
— А я вот думаю, не проехаться ли тебе с Фаиной по озеру? — не утерпела-таки Ксения, когда сели за стол.
Фаина промолчала, рискуя быть невежливой. Но этот Андрей до того легок на подъем, что...
Однако Андрей ответил не совсем так, как ожидала Фаина. Усмехнувшись, тоже не совсем так, он сказал:
— Я очень рад, что повидался с тобой, Ксеночка. Только меня почему-то смущает воспоминание о ненужном мальчике... — Он повернулся к Фаине. — Знаете, Ксения когда-то убедила меня, что она волшебница и что у нее есть волшебная мазь, и от этой мази я в любую минуту могу превратиться в ненужного мальчика. Ровным счетом никому не буду нужен — ни папе, ни маме, и вообще ни одному человеку на свете... Я часа два ревмя ревел, пока она не пообещала выбросить мазь вон. А ты ее наверняка выбросила, Ксеночка? Что-то я не уверен...
— Как тебе не стыдно, Андрей! — захохотала Ксения. — Ты очень нужный мальчик!
— Да, да. Но скажи правду, зачем ты прислала телеграмму?
— Я тебе после объясню, сейчас пора нам отправляться... А вкратце могу сказать. Без тебя наш последний год кончался тупиком, и твой приезд символизирует выход в будущее!
Андрей безнадежно махнул рукой и засмеялся.
На улице Фаина невольно оглянулась на белые колонны. Их, конечно, можно увидеть еще не раз, можно и войти в тяжелую резную дверь, но тогда будешь уже гостьей. И на этой зеленой горе будешь гостьей, и везде. Скорее бы пристань, скорее бы пройти знакомые улицы... Андрею не трудно нести ее чемодан? Нет, нет, нисколько... Хоть бы солнце было, хоть бы не серый рассвет!
Пароход еще качался в тумане у другого берега. Сегодня не «Александр Невский», сегодня идет «Пейпси». Тем лучше — с «Александром Невским» связана одна воображаемая поездка, и ее не надо...
Купили билет, сели на скамью — и тут, запыхавшись, прибежала Кая, сияющая, с пучком белых левкоев.
— Мы к тебе приедем, Фаина, ты не скучай... Лео тоже приедет, он тебя очень уважает... — лепетала она, вытирая лицо платком. — Вот щека вся в саже, это я торопилась. Лео на работу уходил, а я боялась сюда опоздать... Лео на железной дороге работу получил, мы так рады!
— Крушения обеспечены, — сказала Ксения. — Ты его яичницей кормила? На другой щеке желток и еще немножко сажи. Три хорошенько... О, святой домашний очаг! О, тихое блаженство!..
Подходили пассажиры: женщины с корзинками, два-три рыбака в высоких сапогах, старик со множеством кульков и пакетов, мальчишки. Ксения с любопытством оглядывала всех, приговаривая:
— Прекрасно, прекрасно. Толща народа, соль земли... Фаина, не отчаивайся! Я напишу о тебе поэму!..
— Пароход поворачивает сюда, — заметил Андрей.
— Я напишу о тебе, Фаина, с дрожью в голосе, — не унималась Ксения. — Пусть чувствуют! Дочь рыбака, выросшая в камышах Чудского озера, достигла вершин науки!