— Прекратить движение! — бодрым басом скомандовал Юрий. Учительница в чернильном платье слегка вздрогнула, класс затих. — Откройте тетради! Будем проверять упражнение. Ильвес, читай!
Бело-румяный, с короткой верхней губой, Ильвес оглянулся на учительницу с немым вопросом: читать, что ли?.. Потом вздохнул и прочитал, не выговаривая шипящих:
— Девочка молча шла по зеленой лужайке...
Юрий, почесав за ухом, вызвал Ильвеса к доске. На доске тоже получилось шепеляво, все через эс, и на этом оба застряли — и учитель и ученик. Минута бежала за минутой, а они все шипели и жужжали вдвоем, не обращая ни на кого внимания. И вдруг оба обрадовались: Ильвес зашипел и зажужжал самостоятельно. Юрий похлопал его по затылку, заулыбался, и ученик тоже расплылся в улыбке, показывая верхние зубы до самых десен. После этого фокуса перешли к деепричастиям, и урок двинулся дальше. Хмурые лица преподавателей прояснились.
Юрий ходил между партами, поглядывал, покрикивал, вызывал к доске.
Ксения шепнула Фаине:
— Рубит сплеча, а смотри — каждому что-нибудь да втемяшит!
Потом опять вышла заминка: у одной девочки работа была не выполнена.
— Почему? — строго спросил Юрий.
Но ему не удалось добиться ответа. Учительница, не выдержав, вмешалась:
— Да говори же, Анни, говори!
Анни высморкалась и прошептала!
— Не скажу.
У Юрия лицо покраснело, рассердился. Зная его вспыльчивость, Фаина испугалась — не наговорил бы лишнего.
— В таком случае... — начал он и вдруг запнулся. Фаине не видно было лица девочки, но, вероятно, Юрий увидел в нем то, что заставило его замолчать. Он опустил глаза, а когда поднял их, Фаина и Ксения удивились: неужели Юра Поспелов умеет смотреть так умно и спокойно?..
— Мы поговорим с тобой после урока, — сказал он девочке.
Оставшиеся пять минут уже никого не волновали. Звонок выпустил Ильвеса на волю, он выбежал первым.
В учительской у практикантов был свой угол, отгороженный полкой, на которой стояли классные журналы. У стола сидел Гатеев, читая газету.
— Здравствуйте, — сказала ему Сильвия Александровна.
Звук ее голоса поразил Фаину, и одним взглядом она успела поймать и нежность в голубых глазах Сильвии Александровны, и отблеск улыбки Гатеева. Глухо защемило на сердце...
Об уроке Поспелова не говорили — он сам еще не пришел из класса. Молодая учительница обратилась к Ксении:
— Вы вчера не принесли мне конспекта. Покажите сейчас, я хоть немного просмотрю.
— Нет у меня конспекта, — небрежно ответила Ксения.
Сильвия Александровна подняла голову. Фаина удивилась: Ксения вчера вечером писала же конспект… Желает привлечь к себе внимание публики, что ли?
— Если так, я не могу позволить вам идти в класс, — сказала учительница.
Поправив очки, Ксения возразила:
— Неужели все учителя такие беспамятные, что без конспекта не в силах объяснить детям басню Крылова?
Хлоп! Внимание привлечено: Гатеев прищурился, Сильвия Александровна сдвинула брови, старый Саарман крякнул.
Ксения мило улыбнулась всем троим.
— Я пойду давать урок, — сказала учительница, надевая вязаную кофту. — Холодновато сегодня... Должна заметить, товарищи, что перед нами предстоит задача бороться с разгильдяйством практикантов...
— Разрешите вас перебить, — крайне вежливо проговорила Ксения. — Кажется, я и без конспекта припоминаю, что обычно задача перед нами стоит, а не предстоит.
Учительница вспыхнула заревом, Гатеев едва скрыл усмешку, практиканты оживились — наша взяла! Старый Саарман поспешил на помощь, залил пожар волной теоретических рассуждений о нормах языка, и замечание Ксении незаметно уплыло. Только у Иры Селецкой еще извивались насмешливо губки, хотя — Фаина была уверена — до нее и не дошло, почему там эта задача не может «предстоять перед».
Сильвия Александровна уронила несколько льдинок:
— Далматова, конспект завтрашнего урока принесите мне.
Вероятно, в воздухе наметились очертания деканата, а то и ректората, потому что улыбки исчезли, и Ксения сказала:
— Хорошо, я принесу.
Появился нахмуренный Юра Поспелов, подошел, зацепившись по дороге за стул. На него оглянулись и чужие учителя — вон какой парень вымахал, чуть не до потолка.
— Поговорили с девочкой? — спросила Сильвия Александровна.
— Говорил. Молчит, и все. Другая девчонка сказала, что отец там пьяница, буянит дома. Известно, как... Детям тогда не до ученья.
— Что же ты будешь делать? — полюбопытствовала Ксения.
— А что с пьяницей сделаешь?